Танцуй, пока не убьют
Шрифт:
Я воспользуюсь этим моментом,
Дам декрет и указы притом.
Коль меня заберут пациентом,
Напиши мне письмо в желтый дом.
Или просто в фейсбучную ленту.
О своем, о моем и твоём.
Это было прощальное эхо
Отзвучавших вдали голосов.
Праздник кончился, поезд уехал,
Как последний
Я четко и явственно вижу,
Лишь несколько будто извне,
Матильды Кшесинской афиша,
Керенский на белом коне
Мы с щедростью жертвуем многим.
Но только вовек не уйдёт
Февраль, где кривые дороги,
Россия, семнадцатый год.
Мы пронеслись по декабрю,
Считая беды и потери,
Но новогоднее преддверье
Я лично одухотворю.
Надежда, не умри последней,
И бодрость духа оживи,
Как в предвкушении любви
Порой воспрянет старец древний.
Твой мир, инфузория туфелька,
Не скажешь, что очень велик.
В нем все иллюзорно и кукольно,
И все изменяется вмиг.
Но если душа первозданная
Лелеет надежду и честь,
Всегда совершится желанное,
Для всех своя Золушка есть.
Вернее, чем может быть мыслимо,
Скорее вперед, а не вспять,
Уйдем как-то раз независимо
И все возродимся опять.
С былыми, возможно, ошибками,
Исправить которых нет сил.
И кто нас за это ошикает,
Из тех, кто припомнит, что жил?
Вот с портрета взирает доверчиво
Не король ещё, юноша Лир.
И покладистым, и гуттаперчевым
Представляется будущий мир.
Вдруг возникло желанье нежданное
Ну хоть что-то ему подсказать:
Гонерильей, тем паче – Реганою,
Нет резона дочурок назвать.
Есть прекрасное имя Корделия,
Назови так любимую дочь.
Только страшно боюсь, в самом деле,
Вряд ли что ему сможет помочь.
В одном мазке, пускай мазок могучий,
Не углядеть насыщенность холста.
И хрупкий храм измученных созвучий
Лишь купол тайны нотного листа.
А если удалось тебе и мне
Проникнуть за вуаль банальных истин,
То нечто новое, пришедшее извне,
Неотвратимо изменяет облик жизни.
Слушая Джо Кокера
Ты так прекрасна для меня
Как Гималайские вершины
Как многорукость бога Шивы
Ты так прекрасна для меня
You are so beautiful to me
Как Харе Кришна Харе Рама
Как в час любви эпиталама
You are so beautiful to me
Не угадать в каком году
Когда мы станем вновь как дети
Отбросив всю белиберду
Лишь только за себя в ответе
И ты уйдешь и я уйду
Однажды утром на рассвете
Усталой памятью тасуя
Былые карты. Аллилуйя
Я всё держался а намедни выпил
И между прочих видел сон один
Мне снилось что плывут по Миссисипи
Индеец Джо и Гекльберри Фин.
Метнулся я к ним под угрозой жизни
И вдруг услышал: не спеши, кретин!
Вот так мне прокричали с укоризной
Индеец Джо и Гекльберри Фин.
А чтобы сон никак не вышел в руку
Я ринулся что было силы вспять
Как будто встретил некую вампуку
Которую я буду вспоминать
У меня растут года,
И усы, и борода
Сделались седыми.
Но как прежде юн и свеж
Взгляд глазами цвета беж
Умными такими.
И не выпита до дна
Моей мысли глубина
Ввысь её полеты.
А недавно один друг
Сопоставил меня вдруг
Конец ознакомительного фрагмента.