Танцующая для дракона
Шрифт:
— Только попробуй кому-нибудь рассказать! — сдавленно прошипела она и метнулась мимо диким виаром.
Рассказывать я никому ничего не собиралась, равно как и встревать в гаремные разборки. А вот попасть к Даармархскому стало делом принципа. Когда я обратилась с этой просьбой к Мэррис, она с каменным лицом сообщила, что местар сам решает, когда и с кем ему встречаться, удел наложницы — смиренно ожидать изъявления его воли.
За последние дни наши с ней отношения стали еще более прохладными: Ибри нажаловалась на меня, и девушки, как одна, подтвердили ее слова, что зачинщицей случившегося в обеденной зале была я. Разумеется, Мэррис
После этого разговора Мэррис оставила меня в покое, но на ее помощь рассчитывать больше не приходилось: женщина привыкла, что любая ее воля исполняется беспрекословно. Возможно, именно поэтому на многие выходки Ибри закрывались глаза, стелить мягко эта змея умела, как никто.
— Я подожду здесь и покараулю, — произнесла Аннэри. — Если кто-то войдет, скажу, что вам тоже плохо.
— Спасибо, — я улыбнулась и отправилась за ширму переодеваться.
В свертке были удобные брюки и лиф: из тех, что предназначены для танцевальных тренировок, каменно-телесного цвета. Во время растяжки и упражнений мы должны были выглядеть одинаково, чтобы не отвлекаться на пестрые наряды, заостряя внимание только на грации и пластике. В такой одежде я могла свободно передвигаться, она совершенно не стесняла движений. Пусть даже выглядела чуть ли не обнаженной, только так я могла свободно исполнить то, что задумано. Учитывая, что танцевали мы по утрам, перед обедом, Аннэри успеет вернуть мой костюм на место, и никто ничего не заметит.
Когда я вышла из-за ширмы, девочка сидела на полу и теребила кисточки пойманной в капкан скрещенных ног подушки. Длинные косы подметали ковер, босые ноги упирались пятка в пятку. Она покусывала порозовевшие губы, но заметив меня, тут же вскочила.
— Вы ведь не передумаете? — взволнованно спросила Аннэри.
— Нет, — покачала головой.
— Но…
— Не бойся, Ри, — я улыбнулась такое трогательной заботе. — Все будет хорошо.
— Правда?
— Правда, — я не удержалась и слегка дернула ее за косу. — Не знаю, чтобы я без тебя делала.
Девочка зарделась.
— А я без вас.
Удивительно, но за эти пару недель мы сдружились, хотя по возрасту она могла бы быть разве что моей младшей сестренкой. Я никогда не относилась к ней, как к служанке (хотя с другими девушками у меня не было таких доверительных отношений), и она отвечала мне заботой и добротой. В чем-то мы с ней были похожи: Ри оказалась здесь, потому что родители не смогли расплатиться с долгами, а я — потому что осмелилась выступать. Девочке приходилось сейчас нелегко, и мне тоже, но коротая вечера рядом с ней (под предлогом того, что мне нужно расчесать волосы и заплести косы), я снова начала искренне улыбаться. Через несколько дней начала и она.
— Не забудьте: четвертое окно справа на втором уровне.
— Я помню, — улыбнулась.
А потом направилась к балкону.
Идея явиться к Даармархскому через окно пришла после жесткого отказа Мэррис: в конце концов, замок был построен так, что передвигаться по нему можно не только изнутри, но и снаружи. Попытаюсь выйти из крыла наложниц —
Ненадолго задержалась у перил, позволяя парящему над океаном ветру подхватить выбившиеся из кос прядки. Пальцы слегка подрагивали, но не только из-за того, что мне предстояло пройти большую часть замка по стенам, просчитывая каждый шаг, чтобы не попасться на глаза страже. Костюм, особенно под покровом ночи, позволит мне слиться с камнями, но я все равно часами просиживала на балконе, запоминая, когда и где стоят хаальварны, когда сменяются. В Верхний парк выбиралась для того же: отсюда замок был, как на ладони.
Аннэри выяснила, куда выходят окна спальни Даармархского. Добраться туда было достаточно сложно, в той части замка для меня начнется самое главное испытание. Потому что как перемещаются хаальварны и стража там, мне пока неизвестно.
Но даже это волновало меня не так сильно, как то, что я ему скажу при встрече.
Сотни фраз я отметала снова и снова, начало разговора казалось непреодолимым препятствием пострашнее острых камней, о которые внизу разбивались волны. Поэтому вцепившись в мрамор перил, я снова и снова вглядывалась в темноту волн, настраивая зрение на ночь, а себя — на то, что у меня все получится.
Понимая, что чем дольше медлю, тем больше во мне сомнений.
Поэтому оттолкнувшись, легко вскочила на перила. Цепляясь за трещину в камне, шагнула на уступ шириной в половину моей ступни, и быстро подтянулась наверх.
Ветер хлестнул по обнаженной спине, но холодным он не был. Через пару метров нырнула в нишу, под массивным навесом статуи, пережидая наряд, а после — вновь на уступ. Я медленно двигалась вправо, прокладывая путь кончиками пальцев. Первая часть пути не заняла много времени: пройти до вырастающей вершиной горы башни и взобраться по покатой черепице наверх. А затем мгновенно припасть к соединению скатов, протянувшемуся полосой-дорожкой и слиться с ним, потому что внизу по коридору прошли хаальварны.
Их шаги стихли, и я снова выпрямилась. Быстро пробежала до небольшой башенки, укрылась за ней, пережидая наряд стражи на верхней стене, а потом, придерживаясь за ребро, скатилась на край стены и мгновенно спустилась на уступ, огибающий замок. Здесь было совсем темно: только шум волн, рычащих на меня, пока еще предупреждая, и шелест ветра, облизывающего стены. Сердце билось о камень, отдавало в ладони, пока я осторожно двигалась к цели. К жилому крылу, где располагались покои Даармархского.
Сосредоточенно и четко.
Шаг за шагом.
Когда мы с Эрганом ставили шоу, он меня многому научил. Научил никогда не смотреть вниз, даже если взгляд инстинктивно тянется туда. Научил, что нельзя смотреть слишком далеко, потому что иногда расстояние кажется непреодолимым и можно упустить что-то важное совсем рядом. Научил не смотреть непрестанно себе под ноги, потому что есть вероятность сорваться. Научил смотреть вперед ровно настолько, сколько тебе нужно пройти в ближайшие два вдоха и выдоха. Не слушая ничего, кроме биения собственного сердца и дыхания: они должны быть ровными.