Танцующая для дракона
Шрифт:
— Твоя, — признала еле слышно.
Чуть подалась вперед, ощущая его снова наливающееся силой желание, и он подхватил меня на руки.
Наверное, это было неправильно: позволять себе прижиматься к широкой груди, слушая глубокие сильные удары сердца. Неправильно закрывать глаза, на мгновение, чтобы унять дрожь во всем теле, особенно в неожиданно ослабевших руках. Неправильно тянуться пальцами к таэрран при Даармархском, чтобы в очередной раз почувствовать обжигающую вязь, но именно это я и сделала.
Скорее, неосознанно, в надежде что раскаленные брызги, снова и снова разлетающиеся перед
Конечно, мог бы.
Если бы я оказалась в сказке, которые так любила в детстве.
— Мне нужно будет во что-то переодеться, — сказала я. — Когда я пойду к себе.
— Когда пойдешь, — ответил он, опуская меня на низкое ложе, затопленное волнами шелковых покрывал.
В эту ночь я сорвала голос, когда кричала от снова и снова заполняющего меня огня. Позволяющего чувствовать себя отчаянно живой, невероятно сильной, способной парить над землей, раскинув забытые крылья. Падать в вихри огня, взлетать к рассыпающимся сквозь опрокинутые пригоршни звезд к небесам.
Впервые за долгое время не в танце.
Ортахарна, Аронгара
Ну хоть у кого-то секс случился.
Эта странная донельзя мысль меня посетила как-то очень не вовремя: сначала я отвела глаза от экрана, чтобы передохнуть, и на этих самых глазах дверь палаты отъехала в сторону, явив всем присутствующим Леону Халлоран.
Вот не пойму, какой чешуи все цепляются за мою фамилию, сестра давно уже Халлоран.
На этой мысли я залипла окончательно, особенно когда Леона вошла, а точнее, влетела. Она и раньше-то не отличалась сдержанностью, а когда оперволедилась, вообще стала неудержимой.
— Выйдите! — негромкий голос, один взгляд в сторону вальцгардов, и тех как ветром сдуло.
Ветер, судя по ощущениям, донесся и до меня, потому что слегка продрало ознобом, а пальцы на экране наоборот вспотели. Леона смотрела на меня, я на нее, потом она шагнула к аэрокойке, и… замерла. Моя уверенная сестрица-ураган замерла, и выражение ее лица, привычно жесткое, за решительно сдвинутыми бровями и огненной силой глаз, на миг стало растерянным.
— Как ты? — спросила она, явно не зная, куда деть руки.
В этом, я в общем-то, ничем помочь не могла, потому что не представляла, куда деть себя.
Всю.
Целиком.
— Ну… не так давно выяснилось, что дракона из меня не получится.
— Я рада, — сдавленно произнесла она.
— Рада, что дракона из меня не получится?
— Что с тобой все в порядке.
— Прости меня.
Мы сказали это одновременно. Точнее, мне так показалось, потому что наше «прости меня» слилось воедино, и разлепляться отказывалось. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом Леона шагнула ко мне, а я к ней. Об пол что-то жалобно звякнуло, потом хрустнуло, потом что-то пронзительно запищало, но я уже задохнулась, рывком притягивая сестру к себе. Или это она обняла меня первой? Сейчас это было неважно, важно было только то, что я обнимала ее, а она меня, и что не было в мире ничего важнее этих объятий.
Не знаю, сколько мы так стояли, пока Леона, отстранившись, не прорычала:
—
Вот это уже больше похоже на мою сестру.
— Мне хотелось чувствовать то же, что и она.
— Хотелось?
— Ага.
Дверь распахнулась, в палату сунулась было врач, но под взглядом Леоны тут же метнулась обратно. Зато я поняла, что пищало: датчики, которые осыпались с меня бесчисленными пластинками и теперь сиротливо валялись на койке. Помимо них на полу валялся мобильный, трещин на экране стало еще больше, но что-то мне подсказывало, что ему это особо не повредит.
— А сейчас?
— А сейчас не знаю.
Леона закусила губу и кивнула в сторону кресел и столика. Да, палата у меня была, как люкс в гостинице, с той лишь разницей, что в люксе нет столько медицинской аппаратуры и освещение немного иное.
Устроившись в кресле, я подогнула под себя ноги, дожидаясь, пока сядет она, но Леона не стала садиться. Подошла к окнам, коснувшись пальцами краешка жалюзи, потом снова обернулась ко мне.
— Я не знала, что для тебя это так важно, Танни. Не знала, не подумала… наверное, в тот момент я вообще мало о чем думала, потому что когда родилась Лири, я была так безумно счастлива, что забыла обо всем. А счастливые люди самые жестокие на свете. Тогда я даже представить не могла, что… — она пожевала губы. — Ты была права. Насчет имени.
— А ты насчет того, что актриса из меня никакая.
— Я этого не говорила, Танни.
— Разве? — я усмехнулась. — Нет, Леа, будь я актрисой, я бы сейчас не думала о том, как расторгнуть контракт и где взять деньги на неустойку.
— Ты больше не хочешь играть Ильеррскую?
— Я больше не хочу иметь с иртханами ничего общего.
— Я тоже иртханесса, Танни.
— Ты исключение, и всегда им была, — я поджала ноги еще сильнее, чтобы не закрываться руками. — Просто когда я думаю, что Гроу мог не успеть… слушай, я все понимаю, вы меня не оставите. Не бросите, и все такое, и мне драконически повезло в том, что я твоя сестра. Но сколько людей прогибаются под приказы, возможно, сами того не зная? И сколько случаев заминается просто потому что?
— Можешь мне поверить, такие случаи не заминаются…
— Серьезно?
Брови Леоны сошлись на переносице: едва уловимо, но я поняла, о чем она думает. Да, Рэйнар крут, и сейчас он Председатель, но когда в самом начале их отношений одна его «перспективная» невеста подсунула сестре рагранских пчел, и те не убили ее благодаря счастливой случайности, эту девицу просто выставили из города. Потому что по законам иртханов отвечать за свои поступки иртхан или иртханесса должен только на своей территории. А когда речь заходит о людях…
— Скоро будет принят закон, согласно которому правящий, на территории которого произошло преступление, будет назначать наказание вне зависимости от места проживания, статуса провинившегося и его регалий.
— Не прошло и десяти лет.
— Такие дела просто не делаются, Танни. На реформы нужно время, а Рэйнар не так давно стал Председателем.
Открыла было рот, чтобы возразить, но вспомнила слова Мелоры, и тут же его закрыла.
— Ты счастлива? — спросила прямо, глядя ей в глаза.