Танцующая на лепестках лотоса
Шрифт:
Она подняла на него глаза, но тут же потупила взгляд.
— Я попробую, мой король.
— Попробовали мертвые, Тида. Они попробовали, а после этого умерли. А выжившие… они сделали больше, чем просто попробовали. Поэтому они еще живы. Ты поняла меня?
— Я…
— Если ты хочешь жить и не хочешь для себя очень печальной судьбы, ты должна сделать так, как я тебе сказал.
— Да… Я сделаю.
— Хорошо. Тогда приходи ко мне сегодня ночью, когда взойдет луна. И я воздам тебе должное за твою преданность.
— Благодарю вас, мой король.
Он развернулся так
Тида пыталась взять себя в руки и успокоить дыхание. Она подумала о Воисанне, и в уголках ее глаз выступили слезы. Ее трясло. Она не хотела предавать свою подругу, но опасалась, что Индраварман видит ее насквозь, как и других людей. Она была свидетельницей того, как, подозревая всех в предательстве, он уничтожал вокруг себя как врагов, так и друзей. Если его действительно беспокоил Асал, он будет искать ответы на свои вопросы и захочет получить их от нее. Но что она могла ему ответить? Как она может защитить себя и Воисанну? Для этого были нужны качества и умения, которыми она не обладала. Пока ей никогда в жизни не приходилось лгать. Ее всегда учили, что нужно говорить правду, что правдивость является одним из важных человеческих достоинств.
Чтобы защитить подругу, придется лгать, а этому искусству она не была обучена.
Раздумывая о несправедливости жизни, о том, что она страдает, тогда как другие радуются и смеются, Тида закрыла глаза, отчего вниз по ее щеке скатилась слеза. Она содрогнулась, осознав, что этот мир слишком жесток для нее, что она не готова к такой жизни, что ее не так воспитали. Ее мать была слишком добрым человеком.
Боран терпеливо ждал, стоя на коленях и низко опустив голову. Он раньше никогда не представал перед королем. Пот катился по его спине, во рту у него совершенно пересохло. Быстро взглянув направо, чтобы убедиться, что Прак тоже пал ниц перед правителем, Боран стал повторять про себя, что он скажет, если король захочет его выслушать. Кхмерские воины, с которыми шло семейство Борана, как раз рассказывали Джаявару и нескольким его командирам, что им известно о позициях чамов. Когда они закончат, возможно, настанет его черед говорить.
Джаявар стоял перед Цитаделью женщин. Рядом находился пруд, покрытый листьями и цветами лотоса. Король был шире в плечах, чем ожидал Боран, с крепкими мускулами зрелого мужчины. Лицо у него было приятное, а голос и манера говорить делали собеседника разговорчивым. В отличие от королей из сказок и легенд, на Джаяваре не было никаких украшений. Он был одет, как обычный воин, в руке был круглый щит, а на боку висела сабля в ножнах.
Где-то возле храма Сория и Вибол дожидались завершения этой беседы. Боран жалел, что они сейчас не с ним. Они были бы очень рады послушать короля.
Воины закончили рассказывать, ответили на несколько вопросов Джаявара и покинули внутренний двор храма. Один из людей короля велел Борану и Праку подойти поближе; сердце рыбака от волнения забилось учащенно. Он поднялся на ноги, подошел к Джаявару и снова опустился
— Встань, прошу тебя, — мягко сказал Джаявар, жестом понукая его подняться. — Здесь нет нужды в соблюдении всех этих формальностей.
Боран кивнул, но, вставая, так и не поднял на короля глаз.
— Благодарю тебя, о великий король.
— Достаточно будет просто «мой господин».
— Да… мой господин.
— Мне сказали, что ты видел лагерь чамов у Великого озера, знаешь, как он устроен, и у тебя есть идеи, как разгромить врага.
Боран заговорил, но тут же запнулся: тщательно отрепетированная речь вылетела из головы. Он был сыном строителя лодок, человеком, который не имеет права стоять в присутствии короля.
— Мой господин, мы… мы простые рыбаки.
— Но без рыбы мы все определенно страдали бы от голода.
— Да, мой господин.
— Будь любезен, расскажи мне, что ты видел на Великом озере. Расскажи мне все.
Боран взглянул на Джаявара, но тут же потупил глаза.
— У них там много людей, мой господин. Вначале было… наверное, две тысячи. Затем некоторые ушли — примерно половина.
— А сколько у них боевых слонов и лошадей?
— Я насчитал сорок слонов, мой господин, но слышал и других. А лошадей… наверное, две сотни.
— А лодки? Пожалуйста, расскажи мне про их лодки.
Впервые с момента встречи с королем Боран улыбнулся. В лодках он разбирался. Он почувствовал себя увереннее и поднял голову.
— Мне кажется, мой господин, что лодки для них очень важны.
— Почему ты так решил?
— Потому что они большие, с хорошими командами, к тому же прибывают и отходят в любое время дня. Чамы используют их, чтобы доставлять продовольствие со своей родины. Все они, мой господин, хорошо охраняются. Лодки поменьше, полные воинов, охраняют те, что побольше. А иногда… иногда, мой господин, мне казалось, что чамы грузят на них наши сокровища. Я видел издалека блеск золота, а лодки после погрузки оседали в воду глубже.
Кулаки Джаявара сжались.
— А что это за идея насчет того, как нам победить врага?
— Если… вам будет угодно, мой господин, об этом расскажет мой сын, — ответил Боран. — Потому что на самом деле это придумал он. Поэтому я и попросил, чтобы он пришел со мной к вам.
Король кивнул, и Прак выпрямился. К удивлению Борана, его сын не гнул голову, а держался гордо и с достоинством.
— Прежде чем я начну рассказывать, мой господин, я хотел бы сообщить, что я почти полностью слепой. И мои идеи возникают не благодаря моим глазам.
— Так и должно быть.
Прак улыбнулся.
— Спасибо вам. Большое вам спасибо.
— Так что же за мысли возникают в твоей голове?
— Я думаю, что чамов можно загнать в ловушку на берегу озера. Я много раз слышал их смех там. Они не беспокоятся насчет того, что на них могут напасть. Они лишь пируют, веселятся и спят.
— Так как бы ты напал на них?
Руки Прака сами собой соединились вместе. Он вспомнил, как мать говорила ему, что нужно защитить брата, нужно спасти его, придумав план, который обеспечит им победу над врагом.