Танцы на цепях
Шрифт:
– А девочка? Ты и о ней позаботишься? – сжав руки в кулаки, Ш’янт внимательно следил за легкими движениями клинка в тонкой руке. Острие выписывало причудливые дуги, которые висли в воздухе. Мало того, что умелый мечник, так еще и маг, хоть и слабый.
Ловушка, которую он вычерчивал, могла разорваться от одного касания.
Он не знает. Или не уверен, вернул ли я себе силу. Вот и будет проверять на мне разные уловки, пока нужная не отыщется.
Незнакомец презрительно поморщился.
– Башня сломает ее без моей помощи!
Перед глазами мелькнула картина незнакомого места. Будто кто-то забрался в голову и подбрасывал чужие видения. Стиснув зубы, Ш’янт обжег Хмель ненавидящим взглядом, но выбросить чужака из сознания не мог. Тварь вцепилась крепко: запустила невидимые лапы в разум, точно паук.
Девчонка бежала по бесконечной лестнице, а за ее спиной мелькнуло лицо Клаудии. От неожиданности Ш’янт вздрогнул и отступил назад, будто женщина могла переступить тонкую грань и оказаться прямо перед ним.
Картинка медленно теряла четкость: малявка упала, попыталась отразить удар клинка. Тот врезался прямо у ее головы, высекая из камня искры.
– Клаудия – преданный помощник, – Хмель слабо улыбнулась. – От нее не сбежать.
– Грех недооценивать противника, – Ш’янт самодовольно оскалился. – Моя девочка разорвет ее на части.
– Слишком много веры для иномирца! – женщина расхохоталась и подняла клинок. Светящиеся дуги вокруг нее вспыхнули, разрослись, отгораживая площадь от всего остального мира.
– Недостаточно, – тихо ответил он и тряхнул головой, – долго будем болтать? У меня дел по самое горло накопилось.
Хмель вскинула голову и рванулась вперед. Клинок взвыл, точно живое существо, разрезал воздух всего в дюйме от лица Ш’янта.
Шаг в сторону и удар, золотистая дуга прокатилась снизу вверх.
Столкнулись когти и люз. Повалил пар, будто на морозный узор кто-то вылил кипяток. Пухлые губы растянулись в оскале, красный язык вытянулся, как у змеи, и коснулся кончиком перчатки. Содрогнувшись от отвращения, Ш’янт толкнул ее назад, но существо даже не качнулось.
Под личной что, выточенная из камня статуя?!
Еще один удар.
И еще один, и снова.
Хмель двигалась быстро, буквально скользила по камням, уворачивалась от когтей, вертелась ужом и изгибалась под такими углами, что человек давно бы переломился.
Тряпичная кукла, напрочь лишенная костей.
Люзовый клинок превратился в желтую молнию и безжалостно жалил, когда острие дотягивалось до тела. Случалось это куда чаще, чем Ш’янту хотелось, но слишком велика была скорость. Противник оказался напорист и обучен. Вся его бравада и самоуверенность не были простой шуткой.
Ш’янт отступил назад, избегая выпада, и рассек когтями воздух там, где Хмель стояла всего мгновение назад, но ухватил только белесую дымку.
Обернулся он как раз вовремя, чтобы избежать удара в спину. Паутина вокруг площади сжималось, стягивалась в тугой
Хмель всего на мгновение застыла, клинок взвился, острие прочертило длинную полосу по лентам на груди. Даже через плотную ткань Ш’янт ощутил, как печет проклятый минерал, готовый разъесть его кости.
– Скорости не хватает, ваше величество? – чужак криво усмехнулся и рубанул снова, снизу вверх, целясь в лицо, но промахнулся.
Будто нарочно.
Игриво отпрыгнул в сторону и, вильнув бедром, принялся обходить Ш’янта по дуге, едва касаясь паутины.
Неудачи его совершенно не расстраивали. Тварь играла, это читалось во взгляде. Ждала, когда стянется ловушка, накроет площадь куполом и оплетет врага. Замедлит его еще сильнее.
И достаточно будет одной секунды, чтобы всадить люз в сердце.
– С вашим последним вздохом я разорву связь, – Хмель почти мурлыкала как сытая кошка, – девочка освободится. Я доставлю ее госпоже, – палец прошелся по горлу, выразительно очерчивая дрожащую жилку, – и буду слушать, как маленькая сучка верещит, когда Первородная сомнет ее разум и память. Как думаете, она будет звать вас в свои последние мгновения? Она будет умолять спасти ее? Кровь таких малышек самая сладкая. Буду рад ее попробовать.
Ш’янт застыл, паутина коснулась спины, но он ее не заметил. В груди жгло, дернулась и натянулась нитка связи.
– Вижу, как у вас глаза загорелись, – Хмель плотоядно облизнулась, – только не говорите, что сами не хотели бы откусить сочный кусочек.
Паутина стянула запястья, вцепилась в щиколотки. Чувствуя собственную безнаказанность, Хмель шагнула вперед и уперла острие в грудь Ш’янта, чуть ниже ключицы. Пахнуло гарью, ленты прогнулись, разошлись в стороны. Люз на дюйм вошел в бледную кожу.
– Твоя девочка не будет мучиться. Наверное, – расхохотавшись, она хотела надавить сильнее, но холодная волна хлестко ударила по лицу, запорошив глаза черным снегом.
Паутина застыла, нитки задрожали и покрылись колким инеем.
Глаза Хмель расширились от удивления.
Под ногами рождалась и ширилась лютая зима: острые льдинки раздвигали швы между камнями, рвались вверх. Чуть подрагивали, точно трава, задетая порывом ветра.
– Ты посмотри, – пробормотала она, – откуда только силы взялись…
Стиснув зубы, Хмель шагнула вперед, желая завершить бой, но было поздно.
Клинок выскользнул из тела как раз вовремя, за мгновение до того, как его придавила к земле гладкая ледяная стена. Стоило только отступить, как такая же выросла за спиной.
Просвет над головой затянулся ледяным кружевом.
Путы разорвались, как бумага, одним точным движением.
Руки Ш’янта любовно прошлись по ледяной поверхностие. Полупрозрачная синева светился изнутри, утолщалась, тянулась к нему – будто здоровалась со старым другом. Запястья пронзила острая боль, холод медленно пробирался под кожу.