Танцы на стеклах

Сартр Ева

— Спасибо, — кивнул бывший монах и с удовольствием принялся за вечернюю трапезу. Вторая ножка отправилась к Гэбриэлу.

На какое-то время повисла тишина, все молча наслаждались дарами природы, уплетая за обе щеки пойманную дичь. Да и говорить как-то особо не хотелось. Надвигающиеся сумерки и пламя, безжалостно пожирающее сухие поленья, делали Врата еще неприятней, вычерчивая на стенах, казалось, бездонной пропасти, причудливые узоры и демонические тени. Отчего обжигающий холодок то и дело пробегал по телам людей, ждущих назначенного часа, чтобы вызвать из потустороннего

мира древние силы.

На темной небесной тверди уже стали зажигаться яркие звезды, рисуя незримой кистью замысловатые узоры созвездий. С каждой минутой становилось все темнее и планеты на небе выстраивались в определенном порядке. Марс уже почти соединился с Сатурном, а Луна, идущая на убыль и проливающая свой потусторонний свет на Землю, обратила свой лик на Запад, указывая направление, откуда стоило ожидать появления Древних.

Дракула стоял в нескольких шагах от выложенного из камней портала, опираясь на огромный черный валун, бесформенной глыбой торчащей из застывшей лавы. В руках он крутил небольшой стеклянный пузырек, в котором плескалась алая жидкость.

— С тобой все в порядке? — заметив странное поведение Дракулы, поинтересовался Ван Хельсинг, покидая свое место у костра и приближаясь к другу. — Ты какой-то… — он поежился, когда Влад обратил на него взор своих отливающих красным глаз. Охотнику в этот момент очень хотелось верить, что это всего лишь иллюзия, что черные очи темного князя просто улавливают отблески костра, но умом мужчина понимал, в чем была истинная причина данной метаморфозы.

— Как тебе сказать? — едва слышно произнес вампир, снова возвращаясь к созерцанию содержимого небольшой бутылочки. — Я никогда не понимал своих собратьев, готовых на все ради утоления голода, но сейчас, — он тяжело вздохнул, — я с трудом удерживаю своего демона.

— Тогда почему ты раздумываешь? — удивился охотник. — Я так понимаю, что в этой склянке кровь?

— Кровь, — он снова помедлил прежде, чем продолжить, — вампира. Знаешь ли, у нас тоже есть свои законы и заповеди. Так вот, одна из них запрещает пить кровь себе подобных. Это своего рода смертный грех для нас.

— Все равно не понимаю, в чем проблема?

— Что ты сделал с рассудительным и правильным Ван Хельсингом, борцом за справедливость и Левой рукой Господа? — усмехнулся Дракула.

— Понятия не имею, — вернул усмешку Гэбриэл.

— А проблема все же есть. Если даже учесть тот факт, что никто не узнает об этом инциденте, то я рискую собственным рассудком. К тому же я уже раз нарушил этот запрет, о чем жалею до сих пор, потому что создал себе этим целую кучу проблем, — он поднял руки и указал взглядом на медленно, но верно отравляющие его браслеты, — которые вынужден разгребать по сей день. Я убил Корвина, не сдержался, — пояснил он. — Когда очнулся в лаборатории Шоломанчи я увидел его, прикованного к стене, и просто лишился разума, набросившись на него, — Влад прикрыл глаза и тряхнул головой, пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний.

Ван Хельсинг молча смотрел на вампира, переживания терзали также и его душу.

— А я по сей день жалею, что предал тебя тогда, — склонив голову, сказал

Гэбриэл. — Не представляю, как я…

— Правда, Гэбриэл, — наконец-то отводя слегка затуманенный взор от пузырька с живительной жидкостью, произнес Влад, — ну сколько уже можно толочь воду в ступе?

— Это для тебя почему-то стало не важно, хотя я совершенно не понимаю, зная тебя, — выделил он последние слова, смотря в упор на своего мрачного собеседника, — как такое вообще возможно.

— Я уже говорил тебе, почему. И не заставляй меня пожалеть об этом, — немного резко проговорил Дракула. — Я ведь могу и передумать.

Ван Хельсинг уселся на застывшую магму и привалился спиной к тому самому валуну, на который опирался вампир, и прикрыл глаза, пытаясь совладать со своими мыслями, непрерывным потоком текущими в его сознании и сводящими уже который год с ума.

— Я столького не помню, — выдохнул он. — Хотя каждый день что-то всплывает в памяти, но целой картинки все равно нет.

— Ну, это не удивительно, — также усаживаясь на вулканическую лаву, устлавшую собой все дно Врат, ответил вампир. — Перед тем, как ты был возвращен на землю за свои грехи, Бог заставил испить тебя из Леты и твои воспоминания, точнее большая их часть…

— Канули в эту самую Лету, — закончил фразу охотник.

— Да, к тому же с твоими воспоминаниями поработали как я, так и Ватикан. Но свою часть я тебе вернул, что же до остального, — он развел руками, — ничем помочь не могу. Память либо сама восстановится, либо все останется так, как сейчас.

— Чего мы ждем? — резко сменил неприятную тему Ван Хельсинг. Этот разговор угнетал его, заставляя снова и снова выискивать причины, которые привели к подобным последствиям. Что-то его постоянно тревожило, но только он старался ухватиться за эту ниточку, как она рвалась и растворялась в круговороте его тяжких дум.

— Ждем пока Орион скроется, — уловив настроение Гэбриэла, сказал Дракула, — а его вечный недруг Скорпион займет свое положенное место, — вампир указал охотнику на усыпанное россыпью звезд небо. — И Антарес — сердце Скорпиона, не прольет свой свет на Землю, создавая своего рода дорогу, по которой Древние смогут попасть в наш мир.

Ждать пришлось недолго, уже несколько минут спустя на небе появился огромный хвост, а затем и сам Скорпион. Мгновение спустя Антарес озарил своим бледно-красным светом туманность и прочертил лучом линию, оканчивающуюся на камнях, составляющих призывные Врата.

— Отойдите! — бросил Дракула и, встав с места, где они сидели с Ван Хельсингом, быстро вошел в круг и зашептал заклинания, разобрать которые не мог даже Карл, считавший себя истинным знатоком подобных вещей.

Пока Влад произносил нужные слова и делал жесты, необходимые для призыва, луч, озаривший главный камень, замерцал и стал увеличиваться в ширину. Из образовавшегося треугольника с последним словом, сорвавшимся с уст вампира, появились три высокие полупрозрачные фигуры. Они, выйдя из света, пролитого Антаресом, стали приобретать более четкие формы. Тем временем вампир кровью на алтаре начертил символ Дракона и застыл в ожидании.