Танцы на стёклах

Троян Михаил

На самом деле это будет долго, если выдохнуть воздух. Но если удастся задержать дыхание, мук будет меньше. Расширяющийся воздух начнёт разрывать лёгкие, в кровоток попадут пузырьки. Тогда быстрая смерть. Если же нет, то мягкие ткани начнут медленно увеличиваться. Насколько это больно — никто не рассказывал.

Ещё есть шанс оправдаться! Виновник тот, кто задумал, а зачинщик Крантон со своими отморозками.

Браслет загорелся, на широкой полосе высветилось изображение Тэи.

− Вэн, ты слышал? На корабле что-то

случилось! Ты где?

− Со мной всё нормально, но сейчас я занят. Поговорим потом.

− Где ты?

− Я занят! — Вэн провёл пальцами по браслету, тот потускнел.

Вдали показались трое военных. Один в полевой форме, прятался за двумя солдатами, шагающими в полной броне. В рифлёных доспехах и шлемах, с забралом из пласто — самого крепкого известного стекла. В руках автоматы-бойпарты, стреляющие грави пулями. Оружие держат у живота, даже не целятся. Идут уверенно: знают, что доспехи может пробить только дальнобойная винтовка − магис, бьющая урано-углеродными зарядами. Пробивают и грави пули, но в них есть один недостаток — дальность поражения маловата.

Вэн узнал прячущегося за солдатами − капитан Байз. За спинами подчинённых он находился как за каменной стеной.

− Шаробой выбрось, урод, − невозмутимо сказал один из вояк, и оба наставили на Вэна, так и сидящего у стены, бойпарты.

Небрежно кинув им под ноги пистолет, Вэн посмотрел на свои руки. Пальцы в крови, уже подсохшей, на чёрных перчатках её не видно.

Солдаты подошли ближе. Можно даже рассмотреть мелкие детали обмундирования. Вояки нависли над сидящим, похожие в этот момент на великанов. Ребята и так рослые, а в наплечниках, наколенниках и налокотниках, в этот момент выглядели страшнее смерти с косой.

Из-за бойцов вышел капитан Байз, держа в руке оружие, похожее на игломёт, хотя это было что-то другое: на конце оружия красовался матовый диск. Массивный Байз и без доспехов был солдатам почти под стать. Большая челюсть, хмурый взгляд, который, казалось, сверлил насквозь.

− Что там? — капитан, не отводя взгляда от Вэна, пальцем указал на дверь.

− Там? — тот смотрел отрешённо, понял, что ничего хорошего ему не светит. — Обычный ад.

− Вимпро, посмотри, − сказал капитан.

Один из вояк подошёл, открыл двери. Раздалось визгливое рычание, солдат вскинул бойпарт и тот защёлкал, плюясь грави пулями. Когда бойпарт замолк, Вимпро повернулся. Несмотря на шлем, его было слышно хорошо:

− По-моему, один есть живой, пойду проверю.

− Рассказывай, − капитан произнёс это таким тоном, что стало не по себе.

− Бились два на два, на кулачки. А потом вломились солдаты, убили Стэна. Хотели и меня прикончить, но я выпустил панчей.

− А кто тебе давал право творить самосуд? У тебя же было время панчей выпустить! Мог бы и просто уйти!

Байз направил на Вэна оружие.

Оно щёлкнуло, потом тихо загудело. И тут мир словно стал другим.

Боль…

Капитан с солдатом превратились в силуэты, состоящие из мелких точек, которые подобно рою пчёл, то распадались, то собирались вместе. С мышцами живота происходило что-то непонятное, казалось, кто-то переставляет клетки местами. Какая-то сила корёжила, будоражила. Это бурление в мышцах распространялось по груди и ногам. Сердце билось, как бешенное, но всё равно ускорялось ещё больше.

Вэну казалось, что он вот, вот умрёт. Не могло сердце выдержать такого бешеного ритма. В мозгу царила паника, и самое обидное, что ничего нельзя было сделать. Тело не слушалось. Стала наступать темнота, обволакивать сознание.

* * *

Звёзды! Сейчас они не такие, как всегда. Вэн смотрел в бесконечность, понимая: что-то не так.

Космос… Мёртвый и холодный. И как ни странно, хорошо видно млечный путь, который протянулся мало заметной светлой полосой. Таких ярких звёзд не увидишь на Горане из-за атмосферы.

Диск планеты… Но ведь ты еще не понимаешь через что смотришь? Может, это стекло шлема скафандра? А может — экран большого иллюминатора?

«Где я?» − растерянно подумал Вэн.

Когда поднял руку, то увидел: как блестит в лучах красного гиганта чья-то белая перчатка, очень похожая на часть принадлежности от скафандра. Пошевелил пальцами и увидел: как там тоже задвигались чьи-то пальцы!

«О, ужас! Ведь — это моя рука! Я в космосе!»

Тело мёрзло, особенно руки, начиная с пальцев.

Чуть в стороне завис полукилометровый корабль, отливая ярко-красным цветом, словно аварийный фонарь. Носовая часть звездолёта состояла из многометровой лиуритовой брони, которую не смог бы пробить небольшой метеорит и при ударе рассыпался в пыль. По бокам корабля броня чуть поменьше, но везде покрыта слоем отражающим свет местного солнца.

Вэн смотрел на жилой отсек. Там люди. Ему не нужны ни грузовой, ни топливный отсеки. Они мёртвые. А вот жилой… нужен! Там Тэя и остальные. Лоб покрылся каплями холодного пота, а стекло скафандра запотело.

Что теперь делать? Ведь он уже, можно считать, труп.

От отчаяния вырвался крик, но остался внутри скафандра, отразился от внутренних стенок — так можно и оглохнуть. Самообладание покидало, оставляя один на один с ужасом одиночества и пустоты. Это было хуже всего: сидеть и ждать, когда ты начнёшь задыхаться. С каждым вдохом кислород уходит, и этот момент представляется всё ближе и явственней. И ты уйдёшь из этой жизни подонком в глазах других людей. Все, даже Тэя, будут вспоминать о тебе, как об убийце, ведь, скорее всего вояки скроют правду от остальных. Зачем им очернять своих солдат, когда можно свалить вину на постороннего, а затем выбросить его в космос, как ненужную собачонку.