Танец духов
Шрифт:
Ирина обежала весь номер — дивная мебель, зеркала, мини-бар, гигантский телевизор… если выключить свет, ванную можно спутать с танцевальным залом…
Совершив кругосветное путешествие по комнатам, Ирина запыхалась и упала на огромную кровать в спальне. Весело хохоча, она качалась на перине.
Уилсон присоединился к ней, и скоро они слились в долгом поцелуе — таком поцелуе, который чувствуешь каждой молекулой тела. И потом, совершенно естественно, они стали раздеваться, чтобы слиться не только губами, но и телами.
Когда он снял сорочку и Ирина впервые
— На тебе картинки… кругом! — озадаченно выдохнула она.
Он, занятый ее блузкой, в ответ промычал что-то невразумительное.
Она провела по дракону на его груди нежным пальцем, потом коснулась губами полумесяца.
— А что тут написать? Совсем незнакомый язык.
Уилсон улыбнулся:
— Тут написано: «Не бойся меня».
Но именно в этот момент Ирина шарахнулась от его рук и вскочила с кровати.
— Что такое?.. — почти рассердился он.
Ирина щелкнула выключателем, в темноте вернулась на кровать и, обняв Уилсона, шепотом пояснила:
— Пусть не будет свет, о'кей?
Мог ли он возражать? Да и темнота в Лас-Вегасе — понятие сугубо относительное…
Потом Ирина закуталась в простыню и убежала в ванную комнату. Когда она вернулась, они выпили шампанского («За нас!») и спустились в казино. Для начала он научил ее пользоваться «однорукими бандитами», потом они попробовали удачу в рулетку и за карточным столом. Ирина почти визжала от восторга, строила милые рожицы и очаровывала не только Уилсона, но и всех кругом. Даже завзятые игроки на секунду-другую отрывались, чтобы полюбоваться ею. Было так забавно наблюдать, с какой детской сосредоточенностью она, закусив язычок, бросает кости.
Впервые за долгое, бесконечно долгое время Уилсон был по-настоящему счастлив. После тюрьмы он несколько месяцев жил на чистом адреналине — Вашингтон, Дублин, Белград, Бейрут, потом контейнеры с опиумом и африканская нервотрепка и, наконец, опять Америка, но уже приятные хлопоты: покупка ранчо, доработка и монтаж трансмиттера; и наконец, апофеоз — Кулпепер, месть Мэддоксу и Созио.
После тюремной размеренной скуки он угодил в такой вихрь событий, что утратил чувство реальности. Казалось, он не живет, а исполняет роль на сцене. Разумеется, сценарий писал он, режиссировал опять же он, хоть и вкупе с жизнью… Однако играть приходилось словно в каком-то подвале, без публики. Потому что от публики он не ожидал ничего хорошего. И в конечном счете суть пьесы заключалась в том, что актер в конце третьего акта истреблял всех зрителей… Словом, адреналина было много, а о счастье говорить не приходилось.
Но с появлением Ирины в его жизнь пришло что-то вроде покоя. Все стало иначе. До этого он был как неуправляемый воздушный шар — игрушка ветров. А теперь у него был балласт. И оказалось неожиданно приятно иметь нечто, опускающее из-под облаков на землю. Хотя именно теперь душа свободно воспарила к небу…
Свадьба в Уайт-Чепел вызвала новый взрыв восторга у Ирины. Все было вроде бы в духе традиции — и отчаянно по-другому. Свидетелей они видели
Единственным из ряда вон выходящим событием было то, что невеста краснела под венцом.
Когда священник позволил им поцеловаться, Ирина простодушно кинулась в объятия Уилсона.
— Я тебя люблю, Джек Уилсон! — шепнула она ему в ухо. — Я такая счастливая!
Он растерянно молчал. Впервые в жизни он кого-то сделал счастливым. И впервые в жизни его благодарили так горячо и искренне. Не имея опыта, он просто не знал, как реагировать.
Когда они вышли из Уайт-Чепел к лимузину, Ирина спросила:
— Теперь мы куда? Домой?
Уилсон кивнул.
— В самый-самый домой? — задала она удивительный вопрос.
Как ни странно, он понял и с ласковой улыбкой ответил:
— В самый-самый домой.
48
В Фаллоне Берк застрял на неделю. В кафе, где он завтракал каждый день, официантка встречала его как давнего знакомого — улыбкой и вежливым «Как дела?».
Берк каждый вечер решал плюнуть на все и уехать обратно в Дублин. Но было обидно возвращаться с пустыми руками. Да и на границе из-за проклятой печати в американском паспорте ожидали неприятности. Если не удастся выехать по ирландскому паспорту, как бы не пришлось давать круг через Мексику или Канаду.
Он ждал звонка от госпожи Пулецкой — это была последняя ниточка, которая могла привести его к Уилсону. Если и здесь сорвется, он волен со спокойной совестью лететь домой. Конечно, Уилсон может в любой момент заглянуть в Фаллон — навестить Мэнди. Но в такое счастье не верилось. Это все равно что миллион в лотерею выиграть.
От скуки Берк смотался к озеру Пирамид, в резервацию, где было собрано много индейских петроглифов. Странно смотрелись древние рисунки на камнях на фоне пролетающих в небе истребителей с соседней военно-воздушной базы.
Время подпирало. Он помнил, что Мэнди говорила о дне летнего солнцестояния. Во вторник, двадцать первого, нервы Берка были на пределе.
В десять утра наконец раздался давно ожидаемый звонок. Украинка говорила на прекрасном английском языке, без акцента.
— Доброе утро. Меня зовут Ольга Пулецкая. Мне передали, что вы меня разыскивали. Вы, как я понимаю, друг мистера Уилсона?
— Да, это он дал мне ваш телефон. Скажу честно, глядя на его удачу с Ириной, я и сам решил попытать счастья… Джек очень хвалил вашу фирму.
Как он и ожидал, госпожа Пулецкая растаяла от лести.
— Ирина — просто прелесть. Они с Джеком замечательная пара. Все наши девушки серьезные и скромные. — Приятной скороговоркой она описала весь пакет предложений своей фирмы и заключила: — Регистрационный взнос — 150 долларов. Если вы не пользуетесь Интернетом, все материалы пойдут через «Федэкс».