Танец Грехов

Калашников Павел

«Ну уж нет, такому не бывать! Мы больше всехкорячились и воевали, гасили этих язычников… С нашей отбывки здесь прошло нетак много времени, но уже столько успело случиться! Не может быть, что нас ждётСвятой Трибунал, не может…» — Однорукий пытался вперить в себе эти мысли, нореальность диктовала свои условия. Они загнаны в ловушку, слоняются по лесам,перебиваются долгими днями без еды и воды, мало спят, а за собой ещё и таскают полудохлого,испуганного пленника. А Однорукий на что-то надеется.

— Значит, это конец, — тяжело проговорил беловолосыйи

устало присел на холодный снег. Он жёг пальцы, холод пробирался под кожу, нопарню было всё равно. Одеяло усталости укрыло его в одно мгновение. — А ведьмне хотелось просто найти себе тёплое, пригретое местечко. Знаешь, я пошёлсюда, в «Зиму», не ради великой цели, — признался Однорукий, — а ради денег итёплого местечка.

— Вот нахрена ты полез тратить деньги в сомнительноеместо, — грустно улыбнулся Виктор, — и проиграл всё демону.

— Не проиграл, — помотал головой Однорукий, — я всёвыигрывал. Всё! Мне бы ещё шанс, и я бы вздёрнул этого выскочку…

— Вряд ли бы ты обманул демона азарта… Я вот,поступал в «Зиму», надеясь стать первоклассным охотником на демонов. Всё, чегоя хотел и до сих пор хочу — изгонять этих тварей в пекло. Помнишь, тот случай взаброшенной школе?

— Как же это не забыть, — Однорукий потрепал своибелёсые волосы. Парень успел обрасти, и голова его могла почти что сойти занебольшой сугроб. — Я тогда знатно обосрался, что уж греха таить.

— Мне… понравилось тогда. Это ощущение, такоенеобычное… — Зверев смотрел на свои грязные, покрытые кровавыми мозолями руки.— Кровь будто кипит, а когда эти ублюдки бились в предсмертных конвульсиях… Былотак, приятно что ли. Я ощущал невероятный прилив сил, радость, хотяодновременно с этим мне было чертовски страшно…

— Маньяк ты, вот что я тебе скажу, — Однорукий ткнулдруга в плечо. — Я помню, твою рожу, когда ты их изгонял. Ей богу, ты тот ещёпсихопат.

— Может быть. Я уже сам не знаю, что со мнойпроисходит. Раньше я боялся этих тварей, да и щас дрожу от одного их вида… Ночто-то во мне изменилось. Будто жажда какая-то, не знаю, как толком этообъяснить.

Однорукий махнул рукой и хлопнул Виктора по плечу. Вего золотых глазах была видна чудовищная усталость и желание разрыдаться. «Онпопал сюда из-за меня, — подумал Виктор. — Я должен как-то вызволить егоотсюда, хотя бы его…»

— Ладно, давай к делу, негоже на камнях задницуморозить, — Однорукий вынул клинок из ножен на поясе. Шшш-ирк! Лезвие хищноблестело на солнце, переливаясь ярким, серебристым цветом. Он приложил клинок кгорлу пленника, отчего тот тихо взвизгнул.

— Верно… — Виктор нехотя встал и ещё раз прокрутил вголове свой план. Он надеялся, что Когнос, будучи демоном первого порядка,учует его ауру, как это сделал Тихий. Как понял Виктор, после встречи с самимСатаной, демоны видят его больше, как своего собрата, нежели как врага. Но надружелюбие потусторонних сил надеяться не стоило — демоны теперь только большежелают поглотить его силу и стать сильнее. Понятие братских уз им, видимо,незнакомо.

—

Значит, ты надеешься, что Когнос почувствует твоюдурную кровь и прибудет сюда? Мне кажется, ты берёшь на себя много чести.

— Если я действительно заключил контракт с Сатаной,то теперь для демонов всех порядков я просто лакомый кусочек, — пояснил Виктор,приблизившись к алтарному камню. — Тот ублюдок, одержимый демоном, почуял моюауру своим зрением, но решил не трогать меня, ибо сам по себе был крайне слаб.Что же до более сильных представителей Ада, они, как я думаю, бессознательнобудут тянуться ко мне.

— Если тебя можно вычислить астральным зрением, токакого хрена Старый Волк, Скряга, да любой идиот, владеющий им, тебя неприрезал?

— Вот этого я точно знать не могу, но, судя повсему, моя аура изменилась на более глубоком уровне. Люди, скорее всего, простоне способны увидеть моё нутро в истинном виде. О чём речь, если даже я сам,просвечивая себя астральным зрением, не вижу никаких изменений! Что же, хитёрСатана, хитёр… Ладно, разверни его.

Однорукий, не без труда развернул Кинжала грудью кнебу. Тот дёргался и визжал, но пара ударов протезированной руки успокоила его.По лицу пленника струились слёзы, и он что-то усиленно бормотал.

Подумать только, что я творю,подумал про себя Виктор, неужто Владыка Ада изменил не только мою ауру, но идушу? И кто я теперь: демон или человек?

Виктор распорол чёрную дублёнку Кинжала, оголивгрудь пленного. На дрожащем теле виднелось множество шрамов, синяков и ссадин.На левой грудине скалилась татуировка пса, на правой был изображён длинныйкинжал, который обвила змея.

— Развяжи ему рот, пусть скажет последние слова, —приказал Виктор Однорукому.

— Он ведь орать начнёт.

— Тогда снова свяжем.

Когда верёвка слетела со рта пленного, тот не сразупонял, что может говорить.

— Вы… вы… уроды… Отпустите! ОТПУСТИТЕ! Я НЕ ХОЧУУМИРАТЬ!

— Скажи мне, когда тридцать человек в слезах убегалоот демонов, которые жрали их заживо, ты хоть слезу проронил? — Виктор взглянулна Кинжала глазами, от которых пленника связало в узел. Холод и лёд.

— Я просто выполнял приказ, пойми… Я…

— Ты стоял за куполом, совсем безучастно. Будьзавеса прозрачной, ты бы, наверняка прихватил попкорн и наслаждался бызрелищем, верно? А когда вы вошли, как тебе вид распоротых, как мягкие игрушки,тел невинных ни в чём ребят? Как тебе?

Виктор помнил, как потоки демонов пожирали их. Числопарней таяло и крики всё больше заполоняли округу. Но никто не пришёл им наподмогу. Никто. Он выжил только потому, что как трус сбежал и упрятался ввонючей, грязной бочке мусора. Но теперь… Теперь всё иначе.

— Отпусти меня, умоляю, отпусти, — остатки гордостипокинули Кинжала вместе с очередной струёй мочи. — Я клянусь, клянусь, большеникогда, никогда…

— Ответь мне честно, скольких невинных человек выотправили в Ад? Говори. — Виктор прислонил нож к горлу пленника и тот заскулил.