Танец мотыльков над сухой землей
Шрифт:
— Пиши как бог на душу положит!.. — сказала я.
— Этого я от тебя и ожидал, — разочарованно отозвался Бархин. — А ты скажи, по какому пути идти? Представь, что ты престарелая Цветаева или, скромнее, Лидия Чуковская, и к тебе пришел некий полупедрильный персонаж из Пиранделло, просит прочитать его рукопись, а ты посмотришь усталым взглядом и скажешь: «Вам надо почитать Чаадаева».
— Ладно, встретимся как-нибудь… — говорю я.
— Ты как будто актриса, а я режиссер, и я звоню предложить тебе роль в моей постановке «Пиковой дамы». А ты отвечаешь: «Ну,
Резо Габриадзе придумал названия для двух городов-побратимов:
Жуликоболь и Прохиндееболь.
Застала Тишкова за таким занятием: из книги одного графомана — а тот подарил две книги— Леня вырывает страницы, делает бумажные самолетики и пускает их с балкона.
Я говорю:
— Это что еще такое?!
А он отвечает вольнолюбиво:
— Да вы забодали уже, писатели, своими книжными версиями. Скоро все будет на цифровом носителе!
И лихо добавил:
— Прогресс не остановить шайке мерзавцев!
Валера Тишков — на соображения Лени о Евросоюзе:
— Что значит — Евросоюз? Какие у него могут быть полномочия для гражданина России? Мы обязаны любить наше государство. Потому что только твое государство может тебя призвать в армию, отправить на войну, отдать под суд, посадить в тюрьму или сделать присяжным заседателем, ограничить пенсию и обложить налогами. Так что мы должны быть гражданами исключительно нашего государства, а не какими-то там гражданами мира!..
— Только гражданами мира! — воскликнула я свободолюбиво. — А наше государство спит и видит стать мировым жандармом.
Валера схватил салфетку и театрально стал мне ею рот затыкать.
Просветленный мастер Карл Ренц на встрече с нами, своими учениками, сказал, что главным учителем считает свою бабушку.
— Если у меня что-то отбирали в детстве или я терял свои игрушки, она говорила мне: «Сядь, мальчик мой, успокойся, закрой глаза, что ты видишь?» «Ничего», — отвечал я. «Это единственное, — говорила она, — что тебе принадлежит…»
Июль 2010 года, лесные пожары, дым, гарь, жара сорок градусов.
Леня выходит из Государственного центра современного искусства. На крыльце стоит охранник и курит.
Леня — оглядываясь вокруг:
— Ну, вы накурили!..
На стенде «Открытого мира» на ярмарке «Non / fiction» сидел Илья Кормильцев со своим сборником «Никто из ниоткуда». Книжку мало кто покупал, но один человек очень долго листал. Менеджер по продажам Софья Марковна давай подталкивать его к решительным действиям:
— Вот у нас на стенде писатель, поэт Кормильцев, он сочинил эти стихи. Многие из них стали популярными песнями. Знаете такой ансамбль «Наутилус Помпилиус»?
— Нет.
— Ну как? Слышали песню? «Я хочу
— Нет.
— Ну, Бутусов — певец — знаете такого?
— Нет.
— А смотрели «Брат-2»? — не унимается Софья Марковна.
— Нет.
Кормильцев молча забрал у него книгу и положил на место.
— …Может, мы все были хорошие люди по отдельности, но все вместе — это было такое дерьмо!
Седов:
— Надо тебе купить ролики.
— У Лени сейчас нет денег на ролики.
— Давай я ему одолжу, — сказал Седов. — Он потом отдаст, когда будут.
— Следующий кадр: я, сухонькая старушка, лежу в гробу, и вы, два убеленных старца, склонились надо мной. Леня протягивает тебе деньги: «Возьми, за ролики». «Не надо, — говоришь ты. — Это подарок». «Бери, бери, еще пригодятся». «Ну, пополам…»
— Камера опускается, — говорит Седов, — а на ногах у тебя вместо белых тапочек — ролики.
Налетели на Седова синицы в Ботаническом саду, клевали с ладони семечки, и даже одна, особо доверчивая, сидела на его босой ноге, щипала за пальцы.
— Ты достиг уровня Франциска Ассизского, — сказала я.
— Еще нет, — он ответил. — Вот если бы воробьи мне доверились — тогда да.
На Кубе разговорились с Захаром Прилепиным. В своих мечтах он уже реанимировал Советский Союз, возродил армию, укрепил границы, воссоздал советскую идеологию, русский язык звучит у него повсеместно как основополагающий, обязательный для всех и каждого, вновь заколосились поля, зазеленели срубленные рощи, русская деревня подняла голову, народ опять почитает Павку Морозова, а не Гарри Поттера с Чаком Норрисом.
Я высказала предположение, что в жизни общества действуют такие же объективные и необратимые процессы, как в жизни Земли. Хотя возможна, пожалуй, некоторая цикличность. Но как войти в одну и ту же реку дважды?..
— Захара тоже можно понять, — вступился за Прилепина Тишков. — Вот ты — переживаешь за свой Тибет, что туда вторглись китайцы и там теперь хозяйничают. И он точно так же болеет за Россию!..
Леня на Кубе:
— Мохито я пить уже не буду. Я левомицетин выпил. Это покруче всякого мохито…
Я и мой сосед по Орехово-Борисову, писатель Владислав Отрошенко, жалуемся Тишкову, что в издательстве «FreeFly» нам обоим не заплатили добрую половину гонорара, ни книгами не отдали, ни деньгами, просто послали, и весь разговор.
— Хватит уже вам якшаться с мелкими жуликами, — гордо ответил Леня. — Пора иметь дело с крупными аферистами!
Отрошенко нам чай принес.
— Возьмите, — говорит, — чай с женьшенем. А то у меня и так по утрам стоит, а от него — как встанет утром, так до вечера и не опускается. У меня и дедушка пил такой чай, и прадедушка! До девяноста лет не хотели расстаться с этим состоянием.