Танец на закате
Шрифт:
Она начала приплясывать еще на ходу, а как только они вышли на пустое пространство, отвязалась по полной. Высоко подняв над головой руки, она то по-арабски, то по-африкански трясла бедрами, соблазняя его. Но как только он приближался, быстро ускользала. Она кружилась и нежно хлестала его по лицу своими ароматными русыми волосами. Она подкрадывалась к нему сзади, брала за бедра и начинала плавно, как на волнах, покачиваться вместе с ним. Но стоило ему повернуться, чтобы обнять ее, ловко выворачивалась и затевала новую игру. Она откровенно дразнила его. Прикасалась
Энди нравились ее игры – игры русалки. Ему нравилось быть во власти этих игр. Изобретательных и коварных. Его с ума сводили ее свобода и огонь в глазах. Он невольно представлял себе, какие игры можно было бы затеять с ней в постели, и чувствовал, как во всем его теле бешено пульсирует кровь. Его бросало в жар. Его пробирала дрожь. Ему казалось, что он беспробудно пьян и способен на что-то совершенно немыслимое. Невозможное. Если только ему удастся ее поймать.
Но она продолжала ускользать. Соблазняя, дразня его. Хотя в этом больше не было никакой необходимости, потому что Энди был уже соблазнен. Он был соблазнен и теперь только отчаянно хотел ее.
Наконец она резко перестала танцевать. Остановилась перед ним, тряхнула волосами. И вдруг просто взяла его за руки.
И он оробел. И вместо того, чтобы сделать с ней то, чего ему еще секунду назад так дьявольски хотелось, стал оглядывать ее разрумянившееся лицо. Обезумевшие от танца, но ясные, как сапфиры, все еще дерзко смеющиеся глаза. Хрустальные капельки пота на лбу. Приоткрытый алый рот, которым она хватала воздух.
– Я устала, Куку… Чертовски… Не могу больше… – сказала она, подкатив глаза.
Энди ей не верил. Он ждал продолжения игр. Но напрасно.
Официанты слегка приглушили музыку и яростно зааплодировали. Кто-то даже выкрикнул, как в театре:
– Браво! Бис!
И она повернулась к публике, растянула в улыбке губы и разъехалась в комичном реверансе.
– Хватит, ребята! На сегодня концерт окончен. Приходите завтра. Всем спасибо за внимание.
И только когда она снова повернулась к нему, Энди осмелился легким движеньем пальцев смахнуть с ее лба капельки пота.
– Что? – удивилась она.
– Так, ничего. Просто ты вспотела.
Они вернулись за столик, и Энди невольно вспомнил свои недавние умозаключения по поводу женщин. Куда же, черт подери, подевалось теперь это его «чисто эстетическое»? Он ведь всего пару минут назад просто исходил страстью к этой женщине?
Но это – не простая женщина, попытался утешить себя он. Это – русалка, завлекающая его в свои опасные игры…
– Итак, что ты будешь на десерт, Куку? – спросила она.
Тебя, услышал он ответ в своей все еще разгоряченной голове. Всю. Со всеми твоими русалочьими причудами. Отчаянную, легкомысленную, свободную…
– Ну что ты так уставился на меня, Куку? Мы десерт заказывать будем? Или
– Не могу. Чувствую, что мне необходимо окунуться в холодную воду.
Она рассмеялась.
– Слабак. Что ж, тогда пошли плавать.
На этот раз он разделся быстрее нее и, пока она возилась со своими застежками, нырнул в бассейн. И ожидал, что зашипит, как раскаленная головешка, соприкоснувшись с водой. Но, слава богу, не зашипел, а только почувствовал райское расслабление и свежесть.
А ведь завтра, возможно, они расстанутся. Завтра их последний день в этом отеле. Приедет Пьер или нет, а им придется разойтись своими дорогами. И кто знает, увидятся ли они снова?
Он нырнул и вдруг почувствовал, что ему не хочется выныривать. Так и остался бы под водой, с радостью утонул бы, только бы не наступило завтра.
– Куку? Ты где? Где же ты, Куку? Не смей валять дурака! Выплывай сейчас же! – услышал он ее сердитый голос.
Потом раздался шумный всплеск, и вскоре он почувствовал где-то совсем рядом ее гибкое тело. Что она будет делать? – подумал он, погружаясь на дно и медленно пуская изо рта пузыри.
Но она не дала ему утонуть. Тонкие длинные руки словно водоросли обвили его торс и потащили к поверхности воды. Ему пришлось быстро вспомнить, что он умеет плавать. Он вынырнул и жадно глотнул воздуха.
– Ты что, утонуть вздумал? Меня одну здесь оставить? – задыхаясь, спросила она. – Ну и шуточки у тебя. Вот уж точно «куку». Или ты просто хотел поиздеваться надо мной?
Он тяжело дышал и ответить не мог. Она продолжала держать его за плечи, и при свете фонарей, окружающих бассейн, он видел в ее глазах молнии. Дочь бога Нептуна или Зевса, но никак не ученого, с усмешкой подумал он.
– Улыбается… Напугал меня до смерти и улыбается, – продолжала сердиться она. – И почему мужчины такие жестокие? И глупые, как дети?
– Потому что хотят, чтобы их любили, – ответил он, едва отдышавшись, и обхватил руками ее талию.
– Любили, – фыркнула она. – Как будто другого способа добиться любви не существует. И зачем? Чтобы потом сделать из женщины свою игрушку?
– Нет, – ответил он. – Чтобы тоже ее любить.
Поддерживая друг друга, они болтались на поверхности воды, как поплавки.
– Любить? – вдруг переспросила она странным голосом. – Нет, Куку, ты влюбляться в меня не вздумай. Это невозможно.
Она резко отпустила его плечи и быстро поплыла к лесенке. А ему ничего не оставалось, как от отчаяния снова погрузиться под воду. Но тонуть он больше не собирался. Потому что уже чувствовал себя утопленником.
Когда он выбрался из бассейна, то застал ее лежащей на траве. На животе и в его рубахе, едва прикрывающей ее попку. Изо рта у нее торчала травинка. Она жевала ее, болтала в воздухе согнутыми в коленках ногами и была похожа на саму себя в ту ночь, когда она появилась на пороге его бунгало на Корсике. Открытый лоб. Мокрые волосы лежат на спине пучком сосулек. Только в глазах теперь вместо испуга была беззаботность.