Танец над вечностью

Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Почему? — только и смог вымолвить я.

— Почему не взорвали? Не успели. Волна безумия Мертвых земель докатилась и до Алавийских гор, погребая и замок, и монастырь, и горные деревушки. А потом уже было поздно. Замок перешел во владение императорской семьи Гибауэров, возвысившейся в грязном омуте междоусобиц и войн…

— И что? — поторопил я его, нарушая затянувшееся молчание.

— Однако долго в замке никто не задерживался. Первый владелец открыл там приют для прокаженных, а рядом мыловарню, пока кто-то из горожан не обнаружил в мыле человеческий

зуб… Разразился страшный скандал, хотя ничего и не доказали.

Тошнота подкатила к горлу.

— Следующий хозяин был увлечен разведением цветов и додумался выращивать кошачью траву в Белом саду. Он устраивал в замке жуткие оргии, пока небывалый всплеск рождаемости бесцветных детей не привлек внимание властей.

— Бесцветных? — вздрогнул я.

— Да, бесцветных, дурачков, безногих, безруких и просто больных. Закончилось все ссылкой. А замок по наследству перешел к бравому имперскому генералу, который решил сделать из него неприступный форт. Только в его казармах творилось странное. Поговаривали, что солдаты превращались в механических кукол и…

— Что? — подскочил я на месте. — С рубиновыми заводными ключами?

Казначей удивленно выгнул бровь.

— Такие подробности мне неизвестны. Возможно. Но для генерала все тоже закончилось плохо: городской бунт и погром замка. Долгое время тот стоял безлюдным, пока не достался деду Шарлотты Рыбальски, в девичестве Гибауэр.

— А этот чем отличился? — нетерпеливо спросил я.

— Хм… Он был выдающимся ученым и богословом. Его библиотеке могла бы позавидовать даже столичная Академия. Гибауэр закрылся в замке, никого к себе не пускал и…

— И?

— … и просто тихо дожил там свой век. Но когда его наследники жадной саранчой слетелись в замок, бесценной библиотеки там не было. Хотя, право, это такая мелкая странность…

— Беру!

— Что?

— Я покупаю замок. Решено.

— Брат Тиффано! Я же специально поведал вам историю замка, чтобы вы поняли — он опасен. Это не легенды или слухи, это факты, подтвержденные архивными документами.

— Вот именно, — я вскочил на ноги и заметался по кабинету. — Замок заражен опасным безумием. И забыть о нем не получится. Колдовство уже просочилось в город. Пропадают девушки. Рубиновый ключ и механические куклы! Все сходится! Оранжерея! А если там тоже была кошачья трава? Поэтому ей и привиделся рубиновый ключ?

— Эмм… Брат Тиффано, а вы себя хорошо чувствуете? Я слышал, что вы упали с лошади…

— Я не падал, — отрезал я, заставляя себя успокоиться и сесть обратно. — И нахожусь в полном уме и ясной памяти. Кстати, когда умер дед Шарлотты?

— Надо посмотреть в документах, я не помню точной даты, но это произошло до ее замужества.

— А Джеймс Рыбальски купил замок тоже до женитьбы?

— После. Замок достался дяде Шарлотты, который великодушно уступил его в цене своему новому родственнику.

— Хм… Тут неувязка, но я выясню. Отец Васуарий, прошу вас, подготовьте необходимые бумаги. Завтра я встречусь с Рыбальски и…

— Я понял, — горестно вздохнул казначей и сел обратно за стол, качая

головой и перебирая бумаги. — Впрочем, это ваше решение. Время покажет, насколько оно разумно и безопасно. Однако я позволю себе сразу уточнить у вас еще одну деталь. Ваша знакомая, Луиджиа Храфпоне…

— Что с ней?

— Она взяла в долг у ордена и указала вас своим поручителем. Мне известно, что вы… ммм… водите с ней дружбу, поэтому хотелось бы получить вашу подпись на долговой расписке по всем правилам.

— Что? — оторопел я. — Сколько?

— О, сущий пустяк для вас, но для нее… Даже не знаю, как она собирается возвращать. Тысяча золотых. Вот, подпишите здесь и здесь, — он подсунул мне бумагу.

— Она говорила, зачем ей такая сумасшедшая сумма? — спросил я, разглядывая расписку.

— Долги. Хотя я честно предупредил ее, что наши проценты слишком высоки для простой циркачки.

Луиджиа упоминала что-то о кредиторах, которые нашли ее дядю, из-за чего тот был вынужден бежать. Я помнил, какой она была испуганной, когда пришла просить у меня помощи. Но почему ничего не рассказала о займе? Побоялась? Но куда хуже было влезать в долговую яму! Бедная девочка… Я отодвинул бумаги и покачал головой:

— Отец Васуарий, давайте поступим иначе…

До Императорского театра я добрался уже в сгустившихся сумерках, собираясь навестить Пихлер и заодно пообщаться с фроном Краузом. Руководитель труппы "Винденских львиц" подтвердил мои подозрения. Все пропавшие девушки были рыжими, а еще выяснился интересный факт, тоже наводящий на размышления. Своим созданием "Винденские львциы" были обязаны Рыбальски, который покровительствовал им во всем, оплачивая расходы на роскошные наряды, дорогое жилье и, разумеется, питание. Девушки жили прямо при театре, в большом доме на набережной, ни в чем себе не отказывая. Для любой воспитанницы балетной школы попасть в эту труппу было пределом мечтаний. Мечта, обернувшаяся кошмаром…

Я спорил с местным привратником, убеждая его доложить Пихлер о моем позднем визите, но тот упрямился и наотрез отказывался тревожить фронляйн. Кто-то нагло плюхнулся локтями на стойку рядом со мной.

— За эту ночь она похудела еще на пять паундов, — сообщила Нишка. — Где тебя носило? Я узнала много интересного.

— Я тоже…

Поскольку я не мог рассказать ей всего, не выдав свой источник, то ограничился лишь краткими соображениями относительно того, что колдун убивает девушек, похожих на Ежению. Нишка выслушала меня довольно скептически, потом наморщила лоб и сообщила:

— Мимо. Рыбальски не убивали ее и не хоронили у себя в саду. Я расспросила строителей. Три года назад оранжерею полностью перестроили, а сад разбили заново, снимая целые пласты грунта. И никаких захоронений найдено не было!

— И что? Рыбальски в то время еще не был женат на Шарлотте. И он, и она могли убить Ежению, а тело закопать за городом или сбросить в Дымнай. Я уверен, что именно эта девушка стала первой жертвой.

— Хорошо, допустим. А почему колдун стал убивать только через двадцать лет? Чего он ждал?