Танец Опиума
Шрифт:
— Меня интересует вот что, — продолжал тот. — Что это за девчонка в вашем доме? Почему она живет с вами? И… почему ты всё ещё не женился на ней?
— Её зовут Сакура Харуно, — последовал спокойный ответ. — Живет с нами, потому что так захотели я и брат. Не женился, потому что она девушка Саске.
Фугаку задумчиво потёр подбородок. Щетина уколола его пальцы.
— Давай не будем превращать меня в слепого дурака. Как будто я не видел твоего взгляда. Несчастно влюблённый в девушку своего брата. Как романтично. Как трогательно и трагично.
И снова молчание. Слова застряли в глотке двадцатипятилетнего брюнета.
— Завязывай, Итачи, — нахмурился
— Она девушка Саске, — настойчиво повторил законный наследник. Его глаза превратились в стёклышки, безотрадно глядящие на мир как будто бы через плотный туман.
— Саске ещё мальчишка! Эта девочка всего лишь забава для него. Отбери у младенца игрушку — он начнёт орать, но дай ему новую и более дорогую — успокоится.
— Отец, — Итачи постарался говорить ясно и чётко, чтобы каждое его слово добралось до отца и ему не пришлось повторять одно и то же, как попка-дурак. — Сакура — девушка Саске. И он любит её…
— Ты тоже её любишь, — оборвал его Фугаку. — Это на лбу у тебя написано. Я ещё удивляюсь, как Саске этого не заметил…
— Всё это неважно.
— Это важно! — рев поднялся на весь кабинет. — Напомни, сколько тебе лет?
— Двадцать пять, — спокойно отозвался Итачи.
— Совсем скоро тебе исполнится двадцать шесть, и тебе нужна жена и наследник. Если хочешь — возьми. Ты знаешь правила: в первую очередь Глава семьи, а младшие подбирают то, что оставили старшие по статусу.
Итачи медленно повернулся в сторону отца, не изменившись в лице. Глаза его горели безмерным равнодушием, и, казалось, парню не было интереса до слов отца.
— Сакура любит его.
— Эта девчонка любит и тебя.
— Она выбрала Саске.
— Она выбрала того, кто в своё время постарался. Это же бабы, Итачи, и они требуют внимания! Всё, что им нужно, — зрелищ и войны между их ухажёрами.
— Ты слишком плохого мнения о ней, — холодно отозвался Итачи, потеряв всякий интерес к разговору. Ему не терпелось выйти из этого кабинета и присоединиться к Саске и Сакуре. Занять почётное место во главе новогоднего стола, произнести речь в честь праздника и обменяться подарками. Единственное, чего он желал, — оказаться в этот самый миг в кругу своей настоящей семьи. Однако до этого было ещё далеко, и Итачи молча приходилось терпеть нравоучение своего отца.
— Советую тебе заняться своей личной жизнью… — с угрозой в голосе процедил Фигаку, поднимаясь с места.
— Иначе что? — сорвалось с языка у Итачи.
— Иначе я сам займусь ею.
Молодой брюнет хохотнул, и этот смех показался Фугаку каким-то чересчур жутким и пугающим. Если бы его положение не заставляло горе-отца быть бесстрашным перед лицом опасностей, то он бы уже давно испугался, как мальчишка. Стоило ему встретиться с безотрадными глазами Итачи, которые в его беспокойных снах приобретали цвет крови, Фугаку видел не своего сына, а дьявольское отродье.
Глава семьи подозрительно прищурился и процедил сквозь зубы:
— Я сказал что-то весёлое?
— Безусловно, — ответил Итачи так, словно разговаривал со своим другом о какой-то ерунде. — Отец, ты ни разу за все двадцать пять лет не заботился о моей личной жизни, а тут вдруг проявил интерес. Если тебе нужен наследник, я тебе его предоставлю… без жертв Саске.
— Означает ли это, что Сакуру ты всё равно не оставишь? — ещё тише прошипел отец, вот-вот готовый разозлиться на сына.
— Безусловно. Мне нравится проводить с ней время.
— С каких пор ты заделался защитником собственного брата? — вспыхнул, как спичка, Фугаку. — Ты всю свою сознательную
Итачи отошёл от стекла и двинулся вдоль стены к своему креслу. Он шёл неспешно, заведя руки за спину и сверкая глазами в полумраке. Фугаку сознательно пошёл на отчаянный шаг и задел гордость своего сына. Со стороны это выглядело как гнусный плевок в лицо, однако за эгоизмом, нетактичностью и жесткостью скрывались определённые мотивы. Высокий, как и его сын, мужчина с прорезавшейся сединой на макушке хотел только одного от своего старшего сына — чтобы Итачи был счастлив в любви так же, как и он.
Фугаку с самого начала понял, кем являлась эта загнанная в угол простушка. Девушка, чьё благородное происхождение сомнительно. Однако она без труда отыскала путь к сердцу, казалось бы, бессердечного человека. Харуно, безусловно, была дурнушкой, и её старший сын любил её больше собственной жизни, хоть и выдавал это за простую симпатию. Ох, Фугаку знакома эта ситуация — и он однажды повстречал девушку, для которой до сих пор готов свернуть горы. Однако у него не было братьев-соперников, и делить свою любовь с кем-то другим ему не доводилось. Отец желал своему сыну только добра и готов был пожертвовать ради него даже благополучием Саске. Мужчине казалось, что «младшенький» легче перенесёт потерю, а вот Итачи до конца своей жизни не найдёт своему сердцу приюта.
— Ты никогда не пытался взглянуть на Саске с другой стороны, — с досадой в голосе сказал Итачи, проведя рукой по спинке офисного кресла. — С той, которая отличается преданностью, постоянством и… особой степенью привязанности. Лично я увидел другую сторону монеты совсем недавно, но ни разу ещё не пожалел об этом. Знаешь, как говорится в случаях, подобных нашим, отец?
Тот изогнул бровь, не совсем понимая, к чему клонит его сын.
— Называй человека свиньей, он свиньей и станет, — пояснил Итачи, остановившись. — Мы с тобой называли Саске безответственным ребёнком, а он… всего лишь играл свою роль. Это мы создали неконтролируемого шалопая. Моему брату просто не повезло уродиться вторым в семье, где боготворят всегда только наследника. Моему брату не повезло унаследовать нрав собственного отца и стать, в конечном итоге, заложником своих генов, — брюнет тоскливо улыбнулся. — Саске всегда стремился нагнать меня во всём. Быть умнее, стрелять лучше, прыгать выше, стать популярнее меня среди девушек. Он всего лишь следовал инстинктам, которые говорили ему о лидерстве. Не буду отрицать, возможно, у Саске даже больше потенциала к управлению всей системой, нежели у меня. У него есть желания, а у меня нет ничего. У него глаза… горят жизнью, а у меня отдают холодом. Его любят, меня — боятся. Ему хотят верить, мне — подчиняться. Ему приходят на помощь, а я же жду, когда указание по спасению моей шкуры будет выполнено. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что Саске чем-то хуже меня и заслуживает быть обманутым собственным братом.
Фугаку прикрыл уставшие глаза и потёр переносицу. Его руки сжались в кулаки, и он не сразу сообразил, как лучше объяснить сыну, что в его планы входит сделать жизнь Итачи лучше, но никак не попортить её Саске.
— Итачи, сынок… — начал было мужчина, однако он был прерван.
— Сынок? Ты и мать для меня посторонние люди, и нас связывает только кровь. Если хочешь наладить отношения с сыном, то лучше для нас всех, если это будет Саске.
— Итачи, — спокойно продолжил Фугаку, сделав вид, что ничего не слышал. — Саске сможет найти замену этой девушке, а ты — нет.