Танец Опиума
Шрифт:
— Не сможет.
Несколько долгих минут в кабинете повисла гробовая неуместная тишина. Итачи своими пустыми глазами всматривался в пустоту, а Фугаку пытался подавить в себе вспыхнувший гнев, но, увы, так и не смог этого сделать.
— Да что ты нашёл в этой девчонке?!
— А что ты нашёл в своей жене? — спокойно парировал Итачи, упоминая как будто бы не свою мать, а какую-то постороннюю женщину.
— Моя жена не металась из стороны в сторону! Она не металась от меня к моему младшему брату, как шлюха!
— Не смей, — отрывисто отчеканил Итачи таким тоном, словно приготовился убить очередного
— Я всего лишь называю вещи своими именами. Я уже наслышан о её замашках бегать от одного к другому от случая к случаю. Даёт надежду то одному, то другому. И выбрала она Саске не потому, что была влюблена по-настоящему, а потому, что так было проще. Ибо из вас двоих более терпеливый ты, и ты можешь ждать и заниматься самопожертвованием. Неплохо она тут устроилась.
— Что ты хочешь сказать? Что она с нами из-за денег? Или из-за влияния? Или потому, что хочет быть обезглавленной или до смерти запытанной? Или ты хочешь сказать, что ей по нраву наблюдать смерти и убивать самой ради нас?
— Я хочу сказать только то, что она глупая, заурядная бабенка…
— Не путай глупость с наивностью.
— И она играется с вами по своей наивности?
— Она не играется с нами. Она пытается…
— … любить вас обоих сразу, — закончил за него Фугаку. — Вот только за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Если эта потаскушка не выберет тебя, она не выберет никого, — не обращая внимания на угрозы, процедил мужчина, резко вскакивая с дивана. — Уж это я могу тебе обещать.
— Отец, — произнес Итачи тем самым голосом, которого боялся Фугаку: предельно спокойным с приторным привкусом. — Если ты ещё раз отзовешься о Сакуре подобным лексиконом, я буду вынужден… убить тебя. Убить точно так же, как и всех до тебя.
— Кишка тонка.
— Уверен?
— Ты не убьешь собственного отца, — с вызовом ответил Фугаку.
— Ты не мой отец. Ты мой начальник. Но с завтрашнего дня ты мой подчинённый, и я советую тебе обходить мой дом стороной.
— Я вправе требовать от тебя наследника.
— Согласен. Но ты не вправе делать за меня выбор, — настоял на своем Итачи, прожигая отца взглядом.
Фугаку поник. Слова собственного сына глубоко ранили его. Чего-чего, а такого финала мужчина явно не ожидал. Всю свою жизнь он боготворил не только наследника. Его любовь была в равной степени огромна и к одному, и к другому сыну.
Вспоминая своего отца, Фугаку не мог сказать о нём плохого слова. Так почему же его семья так быстро развалилась и собственные сыновья ненавидят его? Почему его жена плачет каждый день, когда узнает об очередной смерти от рук Итачи? Отчего у него на душе так паршиво от колких слов его старшего сына?
Фугаку всегда понимал, что ставит традиции и порядки превыше всего, но он никогда бы не подумал, что двухкилограммовый клубочек счастья на его руках, его любимый первенец, из-за обычаев древней семьи останется сиротой при живых-то родителях, познает смерть близких людей в пятилетнем возрасте, а затем медленно, но верно будет убивать себя обыкновенной женщиной. Он и предположить не мог, что его младший сын, от природы мальчишка с добрым сердцем, не познает слово «мать», возненавидит своего брата за то, во что превратил его собственный отец, а в возможном будущем переживёт расставание единственной
Всё, что было сказано сегодня, не планировалось Фугаку, и многое было ложью. Единственное, чего хотел мужчина, — посоветовать своему сыну бороться за женщину, которую любит. А в итоге? Испортил последнее, что было…
— Прости меня. Я не хотел ссориться в Новый Год, — сдался Фугаку. — Я… я всего лишь хочу для тебя счастья, Итачи. Я совершил много ошибок, и мне хочется уберечь от ошибок тебя, своего сына. Это сказано не в обиду тебе или Саске, но Сакура нужна тебе намного больше, чем ты думаешь. А Саске… помяни моё слово, ведь Саске, возможно, не сможет найти себе девушку, которую будет любить больше, чем Сакуру, однако полюбить снова — в его силах… но не в твоих.
Итачи вышел из-за стола и вплотную подошёл к отцу.
— Ты не знаешь ни меня, ни его. Прекрати говорить с такой уверенностью о вещах, в коих ты не проинформирован.
— Итачи…
— Хватит. Хочешь наследника — будет тебе наследник.
========== Глава XVII. Новогодняя. Часть 3. ==========
Микото помогла девушке дойти до высокого стула у кухонной тумбы, забраться на него и мягко улыбнулась. Вот только улыбка получалась с горьким привкусом печали.
Сакура виновато поджала губы и ссутулилась. Она чувствовала себя не в своей тарелке после произошедшего инцидента. Да и не по себе как-то сидеть рядом с расстроенным до глубины души человеком, который приходится Итачи и Саске родной матерью, и не знать, как его успокоить. Меньше всего на свете Харуно хотела стать свидетелем семейных разборок.
— Извините, что приношу неудобства, — произнесла Сакура, подняв свои большие глазёнки на брюнетку.
— Да брось! — поспешно отозвалась та, надевая через голову пёстрый передник и завязывая ниточки за спиной. — Неприятности здесь приношу, скорее, я, нежели ты.
Харуно снова виновато улыбнулась, украдкой взглянув на свою опухшую ногу. Передвигаться толком она не могла, поэтому на пути от игровой до кухни ей здорово помогла Микото. Учитывая то, что ни Саске, ни Итачи рядом не оказалось, а хлеб и фрукты оставались не нарезанными, пришлось собраться с силами, попросить у помощи у постороннего человека и теперь сидеть и наблюдать со стороны, как мать двух её родных людей делает всю работу за Харуно. Девушке становилось стыдно за свои беспомощность и бездействие.
После того, что Саске наговорил своей матери, он благополучно ушёл в неизвестном направлении. Если бы физическое состояние девушки то позволяло, то она непременно бы последовала за ним, чтобы приободрить и успокоить. Пожалуй, Харуно даже позволила бы себе немного невежливости, оставив Микото в полном одиночестве. Однако ситуация повернулась не в её сторону и вынудила остаться наедине с брюнеткой.
Сакура не знала, о чём разговаривать с этой женщиной. Она не знала Микото и, по правде говоря, стеснялась её, боялась не понравиться. По сравнению с брюнеткой она была серой мышкой. Роскошная женщина с длинными шелковистыми волосами, большими выразительными глазами; статная походка, поднятый подбородок, аристократичная манера разговора и движений. Куда уж Сакуре было до дамы сердца Фугаку.