Танец с дьяволом
Шрифт:
Стефани ждала его в атласном домашнем платье цвета шампанского, удивительно сочетавшимся с ее золотыми волосами. Дэнни не мог не отметить, что под платьем этим ничего не было.
— Я совсем недавно вернулась, мне нужно как следует выпить, чтобы организм поскорее забыл Лонг-Айленд.
— Готов участвовать.
Она налила ему и себе двойного виски, присела рядом.
— Как провели время?
— Как всегда — провалялась в постели больная. Боже, как я его ненавижу!
— Кого?
— Отца. Как вижу — так заболеваю.
— Почему? Он плохо к вам относится?
— Он отлично ко мне относится,
— Это вы всерьез?
— Так уже бывало. Ему никак не угодишь: что бы я ни надела — не то, что бы ни сказала — глупо. Я не могу быть такой, какой он хочет меня видеть. Я его ненавижу, — слезы выступили у нее на глазах.
Дэнни обнял ее за плечи.
— Не надо, Стефани. Давайте забудем его. Мне вот вы нравитесь какая есть.
Ее заплаканное лицо вмиг просияло.
— Мне еще никогда не говорили этого, — сказала она и с кокетливой улыбкой придвинулась ближе. — Я так рада, что вы пришли, Дэнни.
Она прикоснулась губами к мочке его уха — и его словно пробил сладостный электрический разряд. Он повернул голову, и их губы встретились. Поцелуй продолжался, Стефани расстегивала на нем рубашку. Длинные нервные пальцы, которыми он любовался еще за столом, теперь медленно двигались по его груди, расстегивали пояс, поглаживали и теребили напряженный член.
Потом она повернула выключатель лампы и плавно соскользнула на пол. Свет едва проникал в комнату через полуоткрытую дверь, и в этом мягком сумраке Дэнни увидел, как Стефани, вытянувшись на меховом ковре, обеими руками медленным истомным движением развела в стороны края своего атласного одеяния. Ее нагота была ошеломляюще прекрасна.
Дэнни склонялся к ней, гладя рукой по шелковистым волосам и шее, потом охватил ладонью крепкую грудь, почувствовав, как от его прикосновения выпрямился и отвердел сосок. Он опустился на пол рядом с нею, ощущая под пальцами влажное тепло между ее ног. Ласки его были осторожны и бережны. Стефани закусила губу, потом простонала: «О, Дэнни…», — мотая головой из стороны в сторону.
Разметавшись на полу, она приняла его, с силой вцепилась в его плечи, прижимая к себе. Дэнни чувствовал, как под его тяжестью упруго подаются ее груди, но она только крепче держала его. Движения его стали более стремительными и размашистыми, он ощущал свою силу и, наконец, бурно и обильно разрядился. Тяжело дыша, лежал он на еще содрогавшемся под ним теле Стефани. Она так и не отпускала его.
Наутро, небрежно побросав кое-какие вещи в сумку, она поехала с ним, к нему, в его маленький дом на Тауэр-роуд. Дэнни был во власти неизведанных и упоительных ощущений, поглядывая на сидевшую рядом красавицу самого что ни на есть высшего класса.
Дома она преподнесла ему еще один сюрприз — оказалось, что она великолепно и изысканно готовит. Приезжая со студии, он вдыхал струившиеся из кухни ароматы каких-то экзотических блюд. В комнатах теперь всегда стояли свежие цветы, появились новые светильники и коврики, а потом и аквариум с диковинными яркими рыбами. Дом преобразился.
Просыпаясь
Но слишком стремительно все произошло. И потом его смущали резкие перепады ее настроения — то почти истерическое веселье, то слезы. Она была непредсказуема. Ему хотелось бы жениться на ней, но что-то его удерживало. Однако все решилось само собой, когда через неделю грубый голос в телефонной трубке заявил:
— Я категорически против.
Это был Джи-Эл Стоунхэм.
— Против чего, мистер Стоунхэм?
— Моя дочь — человек неуравновешенный, увлекающийся, она не представляет себе всех последствий. А я не желаю, чтобы она становилась женой актера. Ясно?
— Я не актер, мистер Стоунхэм, а режиссер.
— Это все равно — одна еврейская шатия.
— Я не еврей, — чуть поспешней, чем следовало бы, сказал он.
— Неважно, вы заражены тем же духом.
— Что?
— Короче говоря, на Стефани вы не женитесь!
— А вам не кажется, сэр, что это дело касается только нас с ней?
— Нет! — взревел собеседник. — Как будто вы первый, кто разевал рот на ее приданое!
— Послушайте, мистер Стоунхэм, — но тот не дал ему договорить: — Так вот, предупреждаю: если этот брак состоится, никто из вас не получит ни цента!
— Мистер Стоунхэм, о чем вы…
— …а вот если у тебя, сынок, хватит ума отойти в сторонку, то появится возможность огрести куш поприличней.
— Вы что, покупаете меня?
— Всему на свете — своя цена, сынок. Я тебе предлагаю выгодную сделку.
— Я не продаюсь! — и Дэнни швырнул трубку.
К исходу следующего дня они со Стефанией улетели в Лас-Вегас и обвенчались.
Джи-Эл никак не прореагировал — молчание его становилось демонстративным, но Стефани, если и была задета, не показала обиды. Они были счастливы, и, где бы ни появлялись, на них смотрели во все глаза. Прекрасная пара: высокий темноволосый красавец Дэнни, словно излучающий энергию, и тонкая, неправдоподобно стройная Стефани с золотыми волосами.
Она любила появляться с Дэнни там, где собиралась элита, и даже устроила ему членство в закрытом клубе «Вестсайд Кантри», где он мог играть в теннис с ее друзьями.
Все шло прекрасно, если не считать явного охлаждения к нему со стороны Сары Шульц. После первого же обеда у них, когда она блеснула фаршированной рыбой и борщом, стало ясно, что закадычными подругами-наперсницами женщины не станут. Зато Милт и Дэнни стали чаще проводить время вдвоем, без жен.
Джи-Эл наконец дал знать о себе: его поверенный прислал Стефани письмо, где уведомлял, что мистер Стоунхэм предпринимает шаги по лишению ее наследства по суду…