Танец тюльпанов
Шрифт:
Какая, впрочем, разница. Ведь это именно то, что она искала. Хотела почувствовать себя частью природы, ощутить гармонию с миром, забыть об ужасах, с которыми сталкивалась по работе каждый день. Она спускалась все ниже, пока вода не достигла талии. Глубоко вздохнув, она нырнула в Бискайский залив.
Несколько быстрых гребков – и вот уже скалистая бухта осталась вдалеке. Море, не сдерживаемое скалами, волновалось здесь заметно сильнее. Она продолжала плыть, удаляясь от берега и исчезая в темноте.
Разум требовал: еще. Еще дальше, еще быстрее… Ей необходимо было полностью
Понимая, что убежать все равно не удастся, она перестала грести и перевернулась на спину. Дождь прекратился. Небо все еще затягивали тучи, луна не появлялась. Она где-то там, за плотными облаками. Волны слегка покачивали ее – здесь они лишь зарождались, набирая силу по мере приближения к берегу. Ее тело стало невесомым, а море обернуло его будто прохладное шелковое платье.
Она закрыла глаза – и снова увидела Наталию Эчано и ее мучения. Открыв глаза, Хулия уставилась на нависшие тучи. Нельзя, чтобы работа так сильно на нее влияла. Нужно выкидывать все из головы, когда выходишь из полицейского участка. Если даже ежедневное купание в море не помогает, она просто сойдет с ума.
– Я должна научиться, – сказала она вслух.
Но сегодня ничего не выйдет. Даже если она все-таки забудет о Наталии, то о Чеме – нет. Его возвращение перевернуло все внутри – гораздо больше, чем ей хотелось бы. Прошло уже четыре года, два месяца и шесть дней, но эта рана болит так же, как и в первый день.
– К черту! – крикнула она во все горло посреди моря.
Сделав глубокий вдох, она нырнула как можно глубже. От перепада давления заныли барабанные перепонки. Она выпустила воздух из легких, наблюдая, как пузырьки устремляются вверх. Задержавшись на несколько мгновений в абсолютной темноте, она заработала ногами, всплывая. Ей стало лучше – но явно ненадолго.
Хулия начала грести к берегу. Медленно, очень медленно, как лягушка в пруду. Мундака раскрыла перед ней свои сокровища. Рыбацкая деревня с запада граничила с часовней святой Каталины на холме, а с востока – с церковью святой Марии. Посередине виднелись фасады старинных зданий с видом на Бискайский залив и уединенная гавань, которая теперь спала, окутанная светом уличных фонарей.
В ее спальне, в доме рядом с церковью, горел свет.
Ей очень повезло найти этот дом у моря и еще больше повезло убедить владелицу подписать договор аренды на пять лет. Если бы не это, все сложилось бы иначе. Квартиру над ней, как и во всем районе, теперь сдавали туристам, и если бы не договор, ее жилье ждала бы та же участь.
– Уже иду, – сказала она, мечтая о теплом душе, который ждет ее дома.
Перед сном стоило согреться. Хулия выросла в Урдайбае и чувствовала связь с морем, которое омывало поселения на берегу. Ее жизнь, как и жизнь всего региона, зависит от ритма воды. Каждое утро она катается на волнах, чтобы держать мышцы и разум в тонусе. Ночью ныряет в его воды, чтобы избавиться от ужасов дня и очистить разум. Идеальный
9
Вторник, 23 октября 2018
Похоронная процессия медленно тянулась между могилами. Несмотря на дождь, который не прекращался всю ночь, Сестеро различала шорох шагов по гравию. До нее долетали сбивчивый ропот голосов и обрывки разговоров тех, кто пришел проститься с Наталией. Большинство одеты в черное, но кое-кто из молодежи пришел в джинсах. Цветные зонты слегка оживляли грустную сцену – как и цветы, которые служащие похоронного бюро несли вслед за гробом.
Сестеро держалась поодаль. Ей не было места в первом ряду – хотя, пожалуй, там и без того было много случайных людей, которые едва знали погибшую.
Подняв ладонь, священник попросил тишины, а в это время муж пытался подавить рыдания – по его лицу текли слезы. Сестеро едва разглядела его в толпе. Здесь было больше сотни – возможно, около двухсот – человек. Это впечатляло, учитывая, что до этого отдаленного кладбища из центра Мундаки вела узкая проселочная дорога. Зато вокруг было очень живописно. Редкие кладбища могут похвастаться такими прекрасными видами, несмотря на то что в этот день дождь и туман вознамерились скрыть слияние Урдайбая с Бискайским заливом.
Журналистов тоже хватало. Убийство коллеги вызвало интерес у десятков новостных изданий. Но за исключением нескольких фотографов, которые проскользнули между могилами, журналисты расположились за оградой. Они ждали, пока церемония закончится, чтобы подойти к присутствующим с камерами и микрофонами.
Сестеро не могла разобрать слов молитвы. Священник поднял руку, окропил гроб святой водой и осенил себя крестом. Присутствующие тут же повторили жест.
В кармане раздалось жужжание: новое сообщение. Олайя была счастлива. Первый концерт подтвержден. Он состоится через полтора месяца в «Платаруэне» в Дуранго.
Сестеро задумалась. Она несколько раз ездила на вечеринки в Дуранго. «Платаруэна» – это, случайно, не тот клуб-ресторан, что находится на месте бывшей скотобойни? Он разве не слишком большой для них?
Она начала писать ответное сообщение, чтобы поздравить Олайю с успехом, и тут же вздрогнула – за спиной раздался чей-то голос.
– И давно ли мы ходим на похороны?
Это был комиссар Луис Олайсола. Он казался еще печальнее, чем в полицейском участке накануне.
– Как знать, – возразила Сестеро. – Если преступление совершено на почве страсти, убийца может быть здесь, смешавшись с толпой.
– Или прямо здесь, под крышей этого склепа, – пробормотал Олайсола, указывая на себя со смиренным видом.
Сестеро едва удержалась от кивка.
– Во имя Отца… – донеслись до них слова священника.
– Тяжело прощаться с кем-то, кто был тебе дорог, и еще тяжелее знать, что ты сам попадаешь в список подозреваемых, – признался комиссар, поднося ладонь к глазам, чтобы вытереть слезы. – Я много лет возглавлял полицейское управление без каких-либо нареканий. Не думал, что заслужил такое недоверие.