Танго на пятерых

Таирова Таша

Он сидел в кабинете, замерев и откинувшись на спинку кресла. Он думал. Где и когда он мог ошибиться, почему Инна ушла? Что он сделал или, наоборот, не сделал, что она оставила его? То, что Инна навсегда ушла от него, у Андрея сомнений не осталось. Иначе она бы забрала свои вещи. Но что могло случиться в то счастливое для него утро, когда он оставил её дома, спящую, нежную, со спутанными волосами и искусанными губами? Он вспоминал тот вечер, их ночь и не мог понять, что он сделал не так. Да, он уехал, не попрощавшись, но она так сладко спала, что будить её было бы преступлением. Он оставил ей своеобразное признание в виде алой розы на двери душевой. Да,

он не позвонил ей, когда приехал в город, но он боялся потревожить её сон своим звонком. Тогда что? Что могло произойти? И куда она могла уйти? И кто тот мужчина, что сопровождает её везде, где бы она не появилась? Почему? Почему? И кто, кто этот мужчина? Немолодой, представительный, как описала его Инина соседка, хитро оглядевшая его старушка, бурчащая что-то о падении нравов? Неужели она... И потом, эта грязная история с Разуваевым? Но Инна не лгала, что тогда, год назад, она смогла вырваться и убежать. Андрей знал это точно — он был первым мужчиной, с которым она познала таинство любви. А вот стал ли он последним? Нет, она не могла! Но тогда кто этот мужчина, чёрт возьми, что везде появлялся с ней? Кто? Родственник? Покровитель? А может, её заставили? Но все говорят, что её спутник был очень внимательным и вежливым, и Инна его ничуть не боялась. Кто он?

Дверь тихо скрипнула, раздались осторожные шаги. Андрей не открывал глаза, он знал, кто зашёл в его кабинет. Катя Ненарокова. Её сладкие насыщенные духи заполонили всю приёмную и сейчас душной волной плыли по тёмному кабинету. Она подошла совсем близко, и Андрей спокойно открыл глаза.

— Что вам угодно, Катерина?

Она молчала, но обошла стол и присела на его краешек. Павлов приподнял бровь в немом вопросе, она придвинулась ещё ближе, подняла ногу и аккуратно оперлась носочком туфельки в кресло, разворачивая его к себе. Андрей не делал ни одного движения, будто ждал от неё следующего шага. И тогда Катя смело села на стол, скинула туфельки, чуть приподняла юбочку и, разведя свои стройные ножки, положила ступни на колени всё также неподвижно сидящего Андрея.

— Вы скучаете, Андрей, я могу развлечь вас, стоит только вам захотеть.

Андрей поднял руки и положил свои горячие ладони на щиколотки, чуть сдавив тонкие косточки. Катя тихо и томно вздохнула, не смущаясь глядя Павлову в глаза.

— Не смотри так, прошу тебя. Тебе надо отдохнуть, снять с себя груз проблем и неприятностей. И я помогу тебе, — закончила она тихим шёпотом, наклоняясь к Павлову, отчего её коленки разошлись ещё больше, открывая нескромному взгляду ажурные резинки чулок и шёлковые розовые трусики. Руки Павлова дрогнули и медленно поползли вверх к коленкам, подтягивая её всё ближе. Катя откинулась назад, уперевшись руками в стол, и тихо прошептала:

— Да, Андрюша, да...

Павлов привстал и вдруг резко развел её ноги в стороны и с силой привлек её к себе.

— Ты этого хочешь, не так ли? И тебе всё равно, что с тобой я могу сделать? Здесь, в закрытом кабинете, где никто тебя не услышит? Молчишь? Согласна? Ну что ж, да так да.

Он бросил её на стол, сметая руками все бумаги и папки, что в беспорядке были раскиданы по его тёмной поверхности, рванул её юбку вверх, захватил в кулак её шелковое белье и, с треском разрывая швы, потянул трусики вниз. Катя рванулась в сторону, но она не рассчитала свои силы, он был сильнее, намного сильнее, прижимая её к столу и разрывая на ней одежду. Он на миг замер, чтобы ухмыльнуться и прижать её шею ладонью к столу. Затем приблизил своё перекошенное ненавистью лицо к её глазам и угрожающе

прошипел:

— Ещё раз дёрнешься, шею сверну, поняла? Или ты думала, что с такими, как ты, я буду церемониться? — Он перевёл свою ладонь с её шеи вверх и накрепко запечатал ей рот. — Ты что же думала, я не вижу, что ты из себя представляешь и чего добиваешься? И что вы задумали со своей подружкой? Тебя Лиля решила подложить под меня, чтобы потом шантажировать, не так ли?

Катя смотрела на него расширившимися в ужасе глазами, пытаясь высвободить голову, отталкивая его руку, но сдвинуть разъярённого мужчину ей не удавалось. Он же всё ниже опускался на неё, придавливая к столу и не давая ей вдохнуть.

— Ну, давай, кричи! Не можешь? Правильно, я тебе сейчас покажу, что можно сделать с той, что открыто предлагает себя, когда она не может позвать на помощь! Готова? Потом не жалуйся, что...

— Андрей, Андрей! — раздалось из приёмной, хлопнула дверь и раздались быстрые девичьи шаги. — Господи, куда все подевались? И этой тоже нет!

Голос Маши, прорвавшись сквозь пелену сумасшествия в голове Павлова, выдернул его из тьмы ненависти. Он резко выпрямился, убрал руку с Катиного лица и широкими шагами вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

— Мышка, я здесь. Что произошло?

— Андрей, я вспомнила, понимаешь, вспомнила, где я его видела. Сегодня, когда получила вот это письмо, я сразу вспомнила, где я его могла видеть! Я его видела у Инны, понимаешь?

Она стояла перед ним, счастливая и улыбающаяся, протягивая к нему руки с листом бумаги, исписанным аккуратным Ининым почерком. Он схватил это письмо трясущимися руками и бегло пробежал взглядом по ровным строчкам. Потом помотал головой, разгоняя мрак в мыслях, постоял немного с закрытыми глазами и медленно поднял веки. Маша шагнула ближе и нежно погладила его по плечу:

— Андрюш, что с тобой? Ты прочти, она всё написала, а я не смогла не прийти к тебе, слышишь? Она уезжает, Андрей, уезжает со своим отцом.

Павлов прижал девичью ладонь к плечу и шагнул назад, опёрся в стол и молча смотрел на Белову, крепко прижимая её маленькую прохладную ладошку к своей руке, будто через неё в его напряжё5нное тело вливалась сила и уверенность в будущем.

— Постой, — он опять мотнул головой. — Мышка, какой отец? Ведь у Инны нет никого.

— Это не совсем так, Андрюш, её мама умерла несколько лет назад, а отец только сейчас нашел её. И они уезжают.

— Как уезжают?

Белова недовольно скривилась, освободила свою руку и отобрала у Павлова полученное письмо. Пробежала глазами текст и подсела к нему на стол:

— Смотри, она пишет, что они встретились с её отцом, что он оформил все бумаги для выезда за границу и они завтра уезжают. Она умоляет меня не волноваться и просит прощения за то, что не может попрощаться со мной.

— А обо мне? Обо мне она что-то пишет?

Маша отрицательно покачала головой.

— Нет, но, Андрей, он приходил сегодня сюда, понимаешь? Он хотел с тобой встретиться.

— Кто? — потухшим голосом переспросил Павлов.

— Как кто? Ты меня совсем не слушаешь, Андрей! Инин отец! Кто же ещё?

— Какой отец?

Маша запрокинула голову назад и громко, выделяя каждое слово, напряженно произнесла:

— Сегодня. Здесь. В конторе. Был. Инин. Отец! Теперь ясно?

Андрей смотрел на Машу и смысл сказанной ею фразы потихоньку доходил до его воспалённого сознания.

— Откуда ты знаешь?

— Я столкнулась с ним на крыльце, Дрюнь, он дверь ещё придержал, чтобы я смогла зайти.