Танго на пятерых
Шрифт:
Именно имя, каким Мышка назвала его и которое они не употребляли в своих разговорах уже много-много лет, окончательно вернуло Андрея в реальность.
— Когда это было?
— После обеда. Я думала, что тебе сказали.
— Кто?
— Рыжая эта, что вместо Сонечки здесь обретается с недавних пор. Как ты её терпишь рядом, не понимаю. Что она, что невеста моего братца — одного поля ягодки!
Андрей поднялся, молча отобрал у Маши письмо, как всегда поцеловал её в щёку и ушёл в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Белова удивлённо уставилась на закрытую дверь и произнесла:
—
После чего крутанулась на каблучках и вылетела из приёмной.
Часть 9
Андрей вошёл в кабинет, обошёл стол и сел в кресло, совершенно не замечая Катю, забившуюся в дальний угол и пытающуюся привести свою порванную одежду в порядок. Павлов протянул руку, нажал на выключатель настольной лампы и поднес Инино письмо к лицу. Ему вдруг показалось, что от ровных буквочек повеяло теплом её тела и ароматом её волос. Он погладил лист бумаги и начал читать.
«Милая Маша!
Извини, что прощаюсь вот так, через это письмо. Но у меня нет возможности встретиться с тобой, о чем я очень сожалею. Дело в том, что меня разыскал мой отец — Александр Францевич Дмитриев. Ты должна его помнить, он несколько раз приезжал за мной в институт, я говорила тебе о нём. Мы знакомы уже больше года, но я не знала, что он мой отец. И только совсем недавно открылась правда о нём и моей маме. И мы уезжаем в Германию. Уже оформлены все документы, папа закончил свои дела и завтра мы покидаем Россию. Вернусь ли я когда-нибудь обратно, я не знаю. Меня здесь уже ничего не держит и никто не ждёт. Всё, что со мной произошло, я оставляю в прошлом. Я верю, что рядом с отцом мне будет спокойно и хорошо.
Передай, пожалуйста, Соне, чтобы подписала приказ о моём увольнении; последний заказ я почти закончила, осталось только навести порядок и проверить систему полива, но это можно сделать и без меня. Я благодарна тебе за всё, что ты для меня делала, что поддерживала и терпела меня. Со мной всё будет хорошо, не волнуйся, передавай огромный привет и пожелания всего доброго дяде и брату. Ещё раз спасибо тебе за всё. Инна.»
Андрей ещё пробежал глазами по написанным строчкам и поднял голову.
— Ну... И когда ко мне приходил человек по фамилии Дмитриев? Почему я об этом не знаю?
Катя судорожно сглотнула. Ещё несколько минут назад она бы наговорила Павлову всякой ерунды о грубости и непочтительности приходившего мужчины, поминутно всхлипывая и вытирая льющиеся слёзы. Она знала, как говорить с тем Павловым. Но что сказать и как себя вести с этим Андреем, что сейчас расслаблено сидел в своём кресле, она не знала. Её не могло обмануть то спокойствие, с которым он задавал свои вопросы. Она теперь знала, что за обманчивым внешним обликом современного человека скрывался дикий, никому не подвластный зверь, который может и убить. Она знала теперь это и боялась. За те минуты, что он разговаривал в приёмной с этой выскочкой Беловой, она пришла в себя, поняла, что больше никогда ноги её не будет рядом с этим мужчиной, что он не из тех, кем можно управлять, кого можно обмануть. Теперь ей необходимо уйти из этого здания, чтобы
— Я долго буду ждать ответа?
Катя вздрогнула от резкого громкого голоса.
— Я не понимаю, о ком ты спрашиваешь.
— «Ты»? — Павлов откинулся назад и ухмыльнулся. — Екатерина, я хочу вам напомнить, что подчинённые, а секретари в особенности, должны уважать своего руководителя и не позволять себе фамильярности. Я жду.
— Я не знала, что он её отец.
Андрей медленно положил письмо на стол и поднялся. Сделал несколько шагов и встал рядом с застывшей от страха девушкой.
— Чей отец? Я не говорил ничего о чьём-то отце. Ну, давай, рассказывай. Я жду.
Катя подняла глаза на Павлова, увидела то же выражение на его лице, что было совсем недавно, застывшее и страшное, и заикаясь и спотыкаясь на каждом слове, выложила всё. И кто приходил, и что он говорил, и как ушёл, и что она сделала с его визиткой и документами Инны. Потом с облегчением выдохнула и вопросительно посмотрела Андрею в лицо. Он развернулся, подошёл к столу, уперся в него руками и тихо бросил:
— Пошла вон.
Катя резво кинулась к двери, на ходу схватила свою розовую сумочку и побежала по коридору. Последняя её мысль, с которой она выскочила из офиса, была о том, что она всё-таки испортила жизнь такому ужасному человеку, как Павлов. И что так ему и надо. И его белобрысой дурочке тоже.
***
Елисеев стоял у окна и внимательно рассматривал капельки вечернего осеннего холодного дождя, стекающие по стеклу. Он ждал. Ждал звонка. И боялся его. И почти ненавидел себя за то, что затеял это дело. После стольких лет. После пяти лет брака. Но он должен это узнать.
Он отошёл от окна, сел на диван, откинулся на спинку и зажмурился. А ведь он любил её, свою Олю. Или думал, что любил, и многое прощал. И её нежелание иметь детей, и её достаточно частые поездки на юг и за границу. Он прощал и продолжал её любить. Как ему казалось. Но в последнее время на него свалилось столько работы и забот, что он всё чаще стал оставаться в городской квартире или ночевал на работе. Он жил работой, чтобы не думать о своём несостоявшемся семейном счастье, о не родившихся малышах. Он слышал многое, но не обращал внимания на эти слухи, он стал замечать, что Ольга стала вести себя по-другому, пропадая в своем клубе по вечерам, и он понял, что он уже не интересен ей. А потом у него на столе появился этот проклятый конверт. И он решил следить за своей женой. И ненавидел себя за это.
Телефон мягко завибрировал, освещая небольшой кусочек какого-то документа на столе. Вечер становился всё темнее и темнее, как его мысли. Незнакомый номер притягивал и отталкивал. Александр знал, кто это, и не хотел знать этого. Он глубоко вдохнул и схватил телефон, стараясь как можно быстрее нажать на кнопку звонка, чтобы не передумать.
— Да, — глухо выдохнул он в холодную трубку.
— Здравствуйте, — мужской голос невидимого собеседника ударил в напряженный мозг и вызвал почти боль. — Александр Николаевич?