Танкисты(Повесть)
Шрифт:
Каждодневное общение со многими военными людьми уже выработало у Боева профессиональную зоркость. Он научился сразу и без ошибки определять, кто перед ним: кадровый или из запаса. И не только по выправке, по манере держаться, но прежде всего по голосу. Конечно, он знал многих командиров из запаса, которые хорошо справлялись со своими обязанностями, а вот так называемый командирский голос им никак не давался. Боеву нравились кадровики. Может быть, это объяснялось тем, что сам он был человек сугубо гражданский. А скорее всего потому, что уж очень ловко все у них получалось, особенно в тех
Горобец как раз из такой породы. Смотри ты, сумел уже собрать отряд человек в тридцать. И даже шоферы — этот, в общем-то, не больно покладистый народец — послушно идут за ним с автоматами на груди, давно перестали ворчать, что какой-то невесть откуда взявшийся старшина столь бесцеремонно распоряжается ими.
На площади у церкви полковника не оказалось. Но машина его стояла у самой ограды памятника времен первой мировой войны — бронзового солдата в каске и с винтовкой наперевес.
— Полковник там, на колокольне, — сказал Горобцу водитель.
Почти в тот же миг Лебеденко сам показался из церковных врат, отряхивая перчаткой полы шинели.
— Привели? — спросил он, оглядывая разношерстную команду — кто в ватнике, кто в шинели, кто даже в трофейном эсэсовском плаще. — Не густо. Ну и на том спасибо, пусть располагаются за ближайшими домами. Огонь — по моему сигналу. — И после некоторой паузы: — Немцев действительно порядочно. И танки у них есть, и бронетранспортеры имеются.
— Разрешите доложить? — Заученным движением Горобец оправил ремень на полушубке.
Полковник влез на сиденье машины.
— Слушаю.
— Может быть, «катюшей» по ним вдарить?
— Это не даст результата.
— Попугаем зато.
— А энергия? Где взять ток? Мотор-то у них вдребезги.
— Другую машину подгоним. Или, скажем, из редакции движок подтащим. Я с ребятами говорил, сделают. Сержант при «катюше» толковый.
— Тогда действуйте, старшина, — спокойно сказал полковник и занялся подошедшим к машине высоким, плотным, в чистом белом полушубке старшим сержантом из орудийного расчета. — Выкатывайте орудия за церковную ограду, к обрыву. Оттуда хорошо видна дорога. Огонь — без команды, при появлении вражеских танков.
— Слушаюсь! — ответил старший сержант и направился к орудиям.
Горобец тоже отошел от машины. Кивнув Боеву, сказал:
— Вам бы, товарищ капитан, неплохо на колокольню залезть. Для наблюдения за противником.
— Хорошо, — согласился Боев.
Бомбежки в этот вечер не было, и Гитлер проводил совещание не в бункере, а в большом зале — кабинете имперской канцелярии. Известия с фронта шли скверные. Вся линия обороны по Висле и западнее реки рухнула. Русские танковые армады вышли на оперативный простор, перерезая коммуникации. Пути уже перерезаны — маневр резервами невозможен. Он уповал на Гиммлера, направив его на восточный фронт, но оказалось, что и эта мера ничего не дала. Русское наступление продолжается с нарастающей силой. Фронт Жукова и фронт Конева приближаются к Одеру и Нейсе и выходят на коммуникации, ведущие прямо в Берлин.
Совещание, которое Гитлер решил провести,
На большом столе были разложены карты. Геринг сидел. Гитлер наклонился над картами. Гудериан стоял, распрямив по-военному плечи. Они обсуждали сегодня опаснейший прорыв двух советских танковых армий, прошедших через всю Польшу.
Все совещания у Гитлера всегда велись под стенограмму. В углу за небольшими столиками сидели два стенографиста и стенографировали все, о чем говорилось в кабинете. Это был приказ Гитлера — будущие историки, по его замыслу, должны получить точный документ его «стратегического гения». Но вот уже два года шло одно поражение за другим, но стенограммы велись по-прежнему. Правда, их теперь никто не читал.
Стенографисты записали весь разговор между Гитлером и Гудерианом.
«Фюрер: Я бы хотел в ближайшие дни получить ясную картину того, что известно на данный момент о развертывании. Я имею в виду положение противника в целом, предположительные направления ударов и районы развертывания. От этого зависят наши контрмеры.
Гудериан: Так точно. Во всяком случае, уже ясно, что здесь, в районе вокруг Позена, развертываются войска 1-й гвардейской танковой армии.
Фюрер: Сколько корпусов?
Гудериан: Все ее корпуса. Их четыре. <…> Между этими пунктами находится крепость Позен, она еще держится. Из радиограмм противника следует, что пехота противника в основном привязана к железной дороге, проходящей из Накеля на юг, в направлении Ярочина, через Гнезен.
Фюрер: Чем больше они будут охватывать этот район, тем сложнее будет со снабжением.
Геринг: Железные дороги полностью в исправности, они и ездят по ним без всяких забот.
Фюрер: Надеюсь, наши составы и локомотивы там не остались…
Гудериан: Видимо, был сильный затор. Все увести не удалось. Далее к северу 2-я гвардейская танковая армия со всеми своими корпусами. Здесь сейчас обстановка тоже несколько осложнилась. Противник ведет усиленную разведку из района Чарникау, преодолевая реку Нетце, и оказывает давление на пункты Шенланке, Шлоппе и Филене. Сегодня он атаковал Шнайдемюль. Этот плацдарм в районе Уш еще сегодня утром был в наших руках. Однако противник его обошел с фланга и форсировал Нетце.