Тараканьи бега
Шрифт:
– Да, Феллини - это класс!
– сказал Гена.
– От "Казановы Феллини" я просто балдею!
– А я очень люблю "Рим Феллини"!
– восторженно поддержал его Сергей. Три раза смотрел. Какая режиссура! Какая игра актеров!
– Литераторы, а вы как относитесь к Феллини?
– Равнодушно, - буркнул Дамкин.
– Мы с Дамкиным редко ходим в кинотеатры, - объяснил Стрекозов.
– А разве у вас нет дома видеомагнитофона?
– У нас и телевизора нет, - сказал Стрекозов.
– Поэтому мы не смотрели ни "Рим Феллини", ни его же "Париж", "Лондон", "Пекин"
– Ребята, надо выпить!
– предложила Машенька, переводя разговор в другое русло.
– Давайте выпьем за людей искусства!
– подняла тост Оленька, сделав одухотворенное лицо.
– Ура! За Феллини!
– отозвались все.
Гости налили, чокнулись и выпили.
– Давайте, я прочитаю пару глав из моего романа, - предложил Ломтиков, доставая из внутреннего кармана пиджака заранее приготовленные листы бумаги.
Гости радостно оживились.
Ломтиков принял картинную позу и, время от времени заикаясь и прокашливаясь, начал читать. Абсолютно тупой сюжет повествовал о том, как Билл Штофф, скрываясь от шерифа, попал на Кубу, где познакомился с Фиделем Кастро. Встречающиеся в тексте бородатые анекдоты вызывали у слушателей истерический смех, лишь Дамкин и Стрекозов сидели молча.
– Стрекозов, меня сейчас стошнит, - шепнул Дамкин на ухо соавтору.
– Аналогично, - отозвался Стрекозов.
Ломтиков разошелся. Было видно, что ему самому нравится себя слушать. Он читал около часа. Билл Штофф пообщался с Чапаевым и Петькой, обвел вокруг пальца Шерлока Холмса с доктором Ватсоном, ограбил Сбербанк СССР в городе Воронеже. Фантазия Ломтикова была неисчерпаема. Терпение слушателей тоже. Дамкин ушел на кухню курить. Стрекозов еще некоторое время слушал, а потом отключился и флегматично начал доедать салат из кальмаров, запивая баночным пивом, упаковку которого он обнаружил в японском холодильнике, стоящем в коридоре, когда ходил в туалет. Дамкин вернулся с кухни в прескверном расположении духа.
– Я что-то не пойму, - раздраженно сказал он Стрекозову.
– Кто здесь известные писатели, авторы "Билла Штоффа", мы или этот графоман?
– Каждый сам выбирает для себя писателей, - равнодушно бросил Стрекозов.
– Когда ты читал наш рассказ, эти друзья не поняли ни одной шутки. Зато над остротами Ломтикова они ржут, как лошади господина Пржевальского. Особенно им нравятся места, где шериф громко пукает или падает лицом в навоз. Эта публика обожает слово "Задница" и другие подобные слова. А слово на букву "Г" наш в кавычках "соавтор" повторил уже сорок восемь раз. Я считал. Вот как надо писать, Дамкин. Учись, пока Ломтиков жив!
– Экое чмо!
– в сердцах выругался Дамкин и приложился к банке пива.
– Зато пиво вкусное, - резонно отметил Стрекозов.
Наконец, Ломтиков дочитал последний лист.
– Дальше я пока не написал, - скромно потупился он.
– Теперь пусть Дамкин и Стрекозов почитают.
– Просим, просим!
– завопили гости, успевшие во время чтения не раз вкусить коньячку и водочки, бутылки с которыми в изобилии стояли на столе.
– Стрекозов, - распорядился бородатый Майкл, - Дамкин
– А может вам еще и станцевать?
– поинтересовался Стрекозов.
– Танцевать не надо. Понадобится станцевать, закажем Барышникова. Раз ты писатель, так давай читай!
– Я писатель, а не читатель, - возразил Стрекозов, вспомнив анекдот про шибко умного чукчу.
– Мое дело писать стихи, а уж читайте их вы сами.
– Тебя сюда пригласили, чтобы ты нас развлекал, - процедил Майкл, прищурившись.
– Поел, попил, теперь отрабатывай!
– У меня на дне рождения, - сказал прыщавый молодой человек, Макаревич играл на гитаре и пел целых три часа!
– Бедняга, - вздохнул Дамкин.
– Сколько дней перед этим вы морили его голодом?
– Хорошо, - не стал спорить Стрекозов.
– Стихи, так стихи.
Литератор влез на стол и встал во весь рост. На пол посыпались тарелки. Упала бутылка с коньяком, но, к счастью, не разбилась, ее подобрал Дамкин.
– Я с детства помню Пелагею,
Ее увижу - тут же млею.
И уж конечно не от страсти!
У ней такие вот мордасти!
Стрекозов изобразил на лице "мордасти" и показал всем свой розовый язык.
– Это из деревенского цикла, - сообщил он.
Дамкин восторженно захлопал. Стрекозов поклонился. Изумленные гости сидели с открытыми ртами. Именинница Маша хлопала ресницами.
– А теперь на сексуальную тему, - заказал Дамкин.
– Если муж пришел с работы
И на секс его не тянет,
Огорчаться не спешите,
Член искусственный купите!
Стрекозов еще раз поклонился, слез со стола и высморкался в скатерть.
Дамкин ухватил бутерброд с черной икрой, сунул себе в рот и начал демонстративно чавкать. Ему было неприятно сидеть за одним столом с этой компанией, и он этого не скрывал.
– Танюха!
– повернулся он к Тане.
– Можно я сяду к тебе на колени? Ты не против?
– Я против!
– испугалась девушка.
– Что вы вообще себе позволяете?
– Стрекозов, - Дамкин насупил брови.
– Ты что себе позволяешь?
– О, я себе многое позволяю, - сказал литератор.
– Я себя балую!
И, зачерпнув ложкой густого томатного соуса, он положил ложку на край тарелки и стукнул по ней, как по катапульте. Соус забрызгал Сергея и Оленьку.
– Машенька, - осведомился Стрекозов, мерзко хихикая.
– Торты будут? Ужасно люблю бросаться тортами! Как у Чаплина!
Дамкин взял со стола рюмку и уронил ее на пол.
– Черт!
– выругался он.
– Мои извинения! Это у меня просто нервный тик... Однажды я нечаянно уронил сорок три рюмки подряд. Одну за другой...
Машенька чуть не плакала.
– Вы ведете себя, как настоящие свиньи!
– Ну что вы!
– возразил Дамкин.
– Мы пока еще только поросята!
– Какое безобразие!
– хрипло вымолвил Майкл.
– Надо позвонить в милицию! Их там быстро поставят на место!
– Намёк понял, - отозвался Стрекозов.
– Пойдем, Дамкин, наше место не здесь. Тем более, что стало скучновато.