Татарские народные сказки
Шрифт:
– Что такое со мной содеялось? С каждым днем все слабею, будто кровь из меня тянут?
Соседи ему говорят:
– Ты проверь-ка жену свою: уж не юха ли это оборотень? Ежели пупок у ней отсутствует, значит, точно юха. Тогда, ежели она без пупка, ты на ночь всю воду из дому убери и двери запри. Притворись, будто спишь, а сам поглядывай за нею.
Пошел джигит домой и углядел, что у жены заместо пупка гладкое место. Тогда вылил он, перед тем как спать ложиться, всю воду, двери запер накрепко, сам захрапел понарошку. Полночь настала. Спрыгнула жена его с сэке {12} ,
12
Сэке – сплошные нары, обычно в переднем углу избы. Использовались вместо стола и кровати.
На другую ночь опять он спящим притворился. Время за полночь – опять жена его принялась стекла лизать.
Встали поутру, джигит ей говорит:
– Ты не пара мне вовсе, неподходящая.
Жена ему:
– Как это так, неподходящая? Такая же, как ты: дочь бедного человека. Чего скажешь – выполняю, работы никакой не чураюсь, ты чего?
Джигит говорит:
– Выполнять-то выполняешь, а чего сегодня ночью делала?
Жена удивляется:
– Как чего? Спать легла, спала до утра.
– Нет, ты не спала, – попрекает джигит, – а стекла оконные лизала. И меня потихоньку изводишь. А намедни то же самое проделывала, своими глазами видел.
Жена говорит:
– С этого дня чтоб не смел мне эдакое в глаза говорить.
Обхватила она его и сдавила так, что чуть из кожи не вылез. Взмолился джигит, обещает ей:
– Ежели в живых оставишь, никогда больше и слова не скажу.
Жена ему:
– Чтоб я больше от тебя эдакого никогда не слышала.
– Клянусь, не услышишь, – уверяет джигит.
Спасся он от смерти, отпустила его жена.
Ладно. Жизнь идет себе потихоньку. У джигита в городе родственник жил, дядя по матери. Пишет он дяде письмо: «В такой переплет попал, подскажи, чего мне такое сделать, как быть?»
Дошло письмо куда следует. Вскрыл дядя письмо, читает: плохи дела у племянничка. Направился дядя в завод, где котлы пароходные делают, материалу набрал чугунного, велел баню выстроить. Вот баня готова, а дядя племянничку письмо отправляет: так, мол, и так, жду вас с молодой супружницей в гости. Получил джигит письмо. Отношения у них с женой теперь отменные. Доверяют друг другу. Письмо это жене прочел, жена радуется: в город поедут, шутка ли! Дядя заботливый – даже денег на дорогу выслал. Купили они билеты и в город поехали.
Добрались до города. Дядя с женою встретили родственников хорошо, душевно встретили. Племянника-то едва узнали, так с лица изменился: пожелтел, высох. Заплакали дядя с женою, на племянника глядючи. Обновок надарили – и племяннику, и жене его, переоделись они в обновки. Теперь так дело пошло – поели все, попили, дядя и говорит племяннику:
– Ступайте-ка вы, милые, в баньку. Баня у нас своя, хорошая баня.
Пошли они в баню. Пришли, а баня-то непростая: вся как есть из металла. Стоит дверь закрыть, как захлопывается с треском, будто замочек секретный в женском кошельке. Джигит и говорит жене:
– Ступай вперед, погляди там, воды хватит ли, веничек покамест попарь.
Та одна идти не решается. Муж опять ей:
– Ступай, чего ты мнешься, голову пока
Пошла жена в баню, оглядывается. Только она порог переступила – тресь! – парень и захлопнул ее в бане. Она все ж таки успела его околдовать: орет джигит благим матом, жалеет стерву.
Тут и дядя подоспел. На раскаленный металл льют теперь сверху из трубы воду. Внутри, конечно, жар неизъяснимый. И воды там не приготовлено. Теперь туда, в баню-то раскаленную, жара еще припустили. Визг оттуда несется, вой да рев – не приведи Аллах. Джигита увели, а не то все вовнутрь кидался. Через три часа пошли проверили. Рассказывали потом: язык, мол, у нее трижды вкруг дверной ручки обвился, а сама, говорят, в змею обратилась да спеклась там дочиста.
Джигит с того дня на поправку пошел и душой постепенно успокоился. И жил себе припеваючи до конца дней своих.
Рыбак и ифрит
В прежние времена жил один человек – рыбак. Рыбу ловил, продавал ее, тем и содержал свою многодетную семью.
Как-то раз, отправившись порыбачить, закинул он крючок – и попалось на этот крючок нечто страшно тяжелое. Настолько увесистое, что едва он вытянул груз на берег. Оказалось, что это чугунный сундук. На крышке сундука надпись выдавлена. Ни замка нет, ни запора. Сама крышка, однако, весьма плотно подогнана. Подумал рыбак, надпись прочел. Лежал сундук с такого-то года на дне, довольно долго лежал.
Только открыл он сундук, как пошел оттуда дым, а из дыму появился ифрит. И изрек тотчас:
– Человек, вот я тебя съем!
Взмолился рыбак:
– Детишек у меня уйма, если ты меня съешь, кто их кормить будет?
Ифрит отвечает:
– Я там лежал, ожидал, что к такому-то времени из сундука меня выпустят. Не выпустили. Оттого поклялся я, что любого, кто сундук откроет, сожру тотчас.
Сильно рыбак опечалился. И тогда пришла ему в голову одна мысль: понял он, что не удастся джинна-великана так просто, без хитрости, обратно запихнуть. После чего говорит ифриту:
– Ты здесь толкуешь, будто бы из сундука объявился. Да сильно здоров ты, брат, телом. Навряд ли ты из сундука вылез – я, видать, проглядел чего-то из-за дыму-то. Не иначе ты сбоку подлез. Тебе, брат, в сундучке этом ни в жизнь не уместиться.
Тот отвечает:
– Я точно из сундука вылез.
Рыбак будто сомневается:
– А ну-ка, попробуй обратно влезть, уместишься ли? Вот тогда я поверю.
Ладно. Тот на своем стоит:
– Коли не веришь, вот сейчас влезу!
Вдруг ифрит уменьшился и обратно в сундук полез. Поместился туда, а рыбак за ним крышку и захлопнул. Закричал ифрит изнутри:
– Эй, брат, выпусти меня отсюда!
Тот отвечает:
– Не выпущу. Коли выпущу, ты съесть меня грозился, оттого и не выпущу. А на твоем сундуке сейчас еще одну надпись сделаю: кто, мол, откроет, того и сожрут тотчас.
Ифрит тут застонал, наобещал всякого:
– Я своему слову хозяин. Выпусти, я тут долго сидел, не могу боле. Коли выпустишь, я тебе четыре озера укажу. Будешь в них рыбу ловить, рыба та страшно дорогая. Тебе того занятия на всю жизнь хватит.
Ладно, выпустил его рыбак. Поначалу дым из сундука повалил, потом и ифрит объявился. Показал рыбаку четыре озера: вот, мол, из этих самых озер лови. Говорит, будто рыбу из этих озер только падишахи едят.