Татарские народные сказки
Шрифт:
Показал ифрит озера, распрощался и был таков.
Пошел этот человек на озеро, ифритом указанное, рыбы наловил. Эту рыбу купил у него сын падишаха. Много денег ему заплатил. Рыбу передал поварам. Повар ее почистил, еще чего надо сделал, уложил на сковороду и на плиту поставил. В этот миг появился на кухне старик некий при чалме и в чепане и проговорил:
– Эй, рыбы, клятву свою забыли?
Рыбы тут встрепенулись, головы свои приподняли, сказали:
– Мы клятве своей верны, – и обратились в черный уголь.
Сильно
– Принеси нам быстрее рыбин таких же.
Продал им рыбак таких же рыбин и ушел восвояси. Пришли четверо поваров, почистили рыбу, на сковороду уложили. Говорят:
– Теперь уж не сгорит.
Ну, вчетвером присматривают. И опять объявился некий в чепане:
– Эй, неверные рыбы, клятву свою не держите.
Рыбы головы свои приподняли, сказали:
– Клятву мы сдержим, – и опять углем обернулись.
Повара так и замерли: что, мол, за диво такое? Опять рыбака отыскали. Только уложили рыбу на сковороду, опять объявился старик при чалме и в чепане. Крикнул издали:
– Эй, неверные!
Ответили рыбы:
– Мы клятву помним, – и опять превратились в уголь.
Тогда позвали падишахова сына. Говорят ему повара:
– Что за странные рыбы, никак их зажарить невозможно, горят и в уголь превращаются. Три раза уже сгорели, пропади они пропадом.
Ладно. рыбака позвали. Спрашивает у него падишахов сын:
– Ты, брат, в какой воде эту рыбу ловишь?
– В таком-то месте на ваших землях одно озеро, – отвечает рыбак, – потом дальше второе озеро и потом дальше еще два озера – всего четыре озера имеются.
Послушал падишахов сын и удивился:
– Что ж они мне не встречались? Для чего и на свете жить, коли этих озер не знаешь!
И пошел падишахов сын эти озера искать. Искал-искал, не сумел найти. Не сумел найти и бросил в своих краях искать, а пошел в степь широкую. Шел-шел и дошел до некоего сада. В саду соловьи поют, цветы разные, яблони произрастают – такое приятное место. Чайхана даже имеется, только людей не видно. Нет в саду ни единой души. Тогда крикнул он громким голосом:
– Есть у этого сада хозяин, есть тут кто живой или нету?
В ответ донесся едва слышный голос:
– Есть живой человек, только я ходить не могу, ты сам ко мне подойди.
Ладно. Пошел он на голос. К толстому дереву подошел. На толстом дереве гнездо какое-то заметил. И кто-то есть в гнезде: половина тела – камень, другая – человеческая.
Спрашивает падишахов сын:
– Ты чего такой половинчатый?
Тот отвечает:
– Жена меня заколдовала. Да-да, – говорит, – к тому же каждый день сорок плетей мне всыпает. Исхлещет до крови и солью посыплет – такое дело.
Падишахов сын говорит:
– Где это твоя жена шляется?
Тот жалуется:
– Есть у нее тут один ифрит. Вот она возле него.
– А где, –
– Здесь, – отвечает, – неподалеку. Я-то их голоса отчетливо слышу, да только сам пойти туда не могу.
Двинулся падишахов сын в ту сторону. Видит, лежит некое тело непотребное. Увидел – и рядом за дерево спрятался. Бабы нет, лежит пока этот болезный один-одинешенек. Вот прибежала она к этому ифриту.
– Ах, душа моя, свет очей моих, – запричитала баба, – что ж ты и слова мне ласкового не вымолвишь? – Ноги целует этому ублюдку, чудищу непотребному. Обнимает, целует его, непотребного. Поделала эдак и кушать села. Тот, мол, лягушек, мышей нажарил. Ест баба да нахваливает: – Я, – уверяет, – у того мужа никогда так вкусно не ела.
Поцеловала она ифрита и убежала: мол, сбегаю кой-куда и вернусь сразу.
Подошел падишахов сын к ифриту, сел на грудь ему и говорит:
– Вот ты чем занимаешься!
Вынул свой нож алмазный и прикончил ифрита. После чего оттащил его далеко в сторону и бросил. Надел на себя платье ифритово и лег на его место. Баба тут прибежала, обняла его, приголубила:
– Ах ты, родненький мой, как же мне тебя вылечить, как же мне тебя на ноги поднять?
Тот отвечает:
– Я бы выздоровел, да ты сама хворая, оттого и я не могу на ноги встать.
– Свет очей моих, – говорит баба, – отчего ты не можешь на ноги встать?
Тот молвит:
– Вон ты мужа своего заколдовала – пойди расколдуй. Потом, – говорит, – город заколдовала, в озеро превратила глубокое. Расколдуй, тогда и я окончательно на ноги встану.
Пошла баба и мужа своего расколдовала: спрыгнул тот и своими ногами пошел. И город встал на месте глубокого озера. Баба, конечно, падишахова сына все за ифрита своего принимает. Говорит:
– Все я, душенька, сделала, как ты просил. Ну, выздоравливай же скорее!
Вскочил падишахов сын и прирезал ту злую бабу. После чего надел он платье свое и пошел того половинчатого разыскивать.
Нашел того человека и взял его падишахов сын с собою. Идут теперь, разговаривают промеж себя. Привел его падишахов сын и определил на хорошее место. Тот человек рыбаком оказался, у которого падишахов сын рыбу покупал. Перехитрил его тот ифрит из сундука, заколдовал: оказалось, ифрит тот с его женой шашни завел.
Гульчечек
В давние времена жила в дремучем лесу колдунья и были у нее сын и сноха по имени Гульчечек. Колдунья была злая-презлая. Многих батыров она с пути сбила, многих людей в трясину заманила… Не вынес сын всего этого и ушел скитаться по свету, ушел счастья искать.
А Гульчечек грустила-тосковала по матери с отцом, но старуха-свекровь никуда ее не отпускала, держала взаперти.
Однажды ночью, отправляясь, как обычно, по нечистым делам своим, колдунья забыла закрыть дверь на замок. И хлеб в печи оставила.