Тавриз туманный
Шрифт:
Он стремился совратить и приучить к беспутству не только меня, но и Ираиду. Он знакомил ее с царскими офицерами. И хотя Ираида пока не позволяет себе ничего, но, в конце концов, он и ее принудит стать такой, какой сделал первую жену.
Я и Тутунчи-оглы внимательно слушали Махру. Несколько минут мы молчали, не в силах прийти в себя от потрясающего впечатления, произведенного ее рассказом. Ее сообщение о том, что Сардар-Рашид пытается развратить Ираиду, также заставило меня глубоко призадуматься. Как бы то ни было, она была сестрой Нины.
Успокаивая
– Если вы действительно болеете душой за наших женщин и хотите избавить их от покушений бесчестных правителей и помещиков, вроде Сардар-Рашида, присоединяйтесь к нам!
– обратился я к ней.
В заключение я дал ей обещание.
– Прежде всего я постараюсь освободить вас из рук Сардар-Рашида. Вы будете жить свободно и вместе с любимым человеком сумеете создать свою жизнь.
В глазах Махру блеснул луч надежды. Лицо ее, постоянно замкнутое скорбью, мгновенно удовлетворенно засветилось.
– Я к вашим услугам!
– воскликнула она взволнованно.
Я тотчас перешел к деловому разговору.
– Кто ночует в доме Сардар-Рашида?
– После десяти часов вечера служанки и повара расходятся по домам. Дома остается только одна старушка обслуживающая Ираиду.
– Есть сторож во дворе и у ворот?
– Нет.
– Спите ли вы с Ираидой в одной комнате?
– Нет, у каждой из нас своя комната.
– А где спит старушка-служанка?
– В маленькой комнатушке, около кухни.
– Если запереть снаружи дверь ее комнаты, может ли служанка выйти через другую дверь?
– Нет, эта комнатка не имеет даже окна.
– Очень хорошо! Как вы проводите вечер?
– К десяти часам вечера мы ужинаем, пьем чай и занимаемся мелкой домашней работой. В десять часов Ираида удаляется в свою комнату, ложится в постель и читает. А я беседую со старушкой и в двенадцать ложусь спать.
– Сможете ли вы в час ночи оставить все двери открытыми?
– Да, смогу. Это вполне возможно.
– С этим кончено. Только имейте в виду, что все должно быть в полной тайне.
– Об этом не беспокойтесь. Но только обещайте вырвать меня оттуда!
– Не сомневайтесь в этом. Завтра в два часа ночи вы должны ждать меня там.
В одиннадцать часов, когда Махру-ханум собралась домой, снова заложили экипаж. Тутунчи-оглы поехал проводить ее. Дома никого не оставалось.
Нина вышла из-за портьеры.
– Я считаю эту ночь второй частью "Тысяча и одной ночи", - сказала она, присев к столу.
– Я не хочу верить своим ушам. Теперь я убедилась, что эта женщина никому не откроет нашей тайны. Похитив Ираиду, ты можешь сохранить нашу организацию и оградить честь моей сестры. Ах, Ираида, как она низко пала!
– добавила она после небольшого раздумья.
В двенадцать часов я проводил Нину домой.
Расклеенные по городу прокламации, обострение отношений между консулом и Гаджи-Самед-ханом и бессилие последнего вскрыть нашу подпольную организацию,
Нина сообщила, что сегодня в два часа дня из консульства отправлена в Савуджбулаг телеграмма, вызывающая Сардар-Рашида.
У нас все было готово. Еще до приезда сардара в Тавриз Ираиду мы могли перевезти в новое жилище. Увезти Ираиду в селение Тасвич должны были Тутунчи-оглы и Мешади-Кязим-ага.
В девять часов вечера я получил записку от Ираиды.
"Дорогой Абульгасан-бек! Завтра жду вас к себе на обед. Я должна поговорить с вами по весьма серьезному вопросу.
Ифтихарус-султан Ираида".
Эта подпись меня рассмешила. Ираида подписала записку титулом, который обычно присваивается женщинам, принадлежащим к родовитой иранской знати. Без сомнения, титул этот был пожалован ей Гаджи-Самед-ханом по ходатайству Сардар-Рашида.
Было совершенно ясно, с какой целью госпожа "Ифтихарус-султан" приглашает меня к себе на обед.
Ночью, в половине второго, я, Тутунчи-оглы и Гасан-ага вышли из дому. Гасан-ага должен был править экипажем и остановить его у ворот Сардар-Рашида. На случай, если потребовались бы объяснения относительно фаэтона, Гасан-ага должен был ответить: "Изволил прибыть его превосходительство Сардар-Рашид". Тутунчи-оглы с бомбой в руке поручено было стать во дворе, чтобы помешать посторонним проникнуть в дом. Я же должен был войти в дом, взять Ираиду, вывести и усадить в экипаж.
Ровно в два часа мы остановились у ворот дома Сардар-Рашида. Махру-ханум оставила ворота открытыми. В ожидании нашего прихода, она взволнованно ходила по балкону.
Поднявшись на балкон, я едва слышно поздоровался с ней и пожал ей руку.
– Кто дома?
– Будьте спокойны, никого.
Через переднюю мы прошли в зал, где слабо светила лампа. Осмотрев все выходы из зала, я задвинул наружный засов на дверях комнаты служанки. Затем Махру-ханум указала мне дверь в комнату Ираиды. Закутанная в черный шелковый халат Махру двигалась, как призрак. Ее осторожная поступь, шуршание ее шелковой одежды среди окружающего мрака придавали необычайный, фантастический вид.
Перед дверьми спальни Ираиды она, остановившись, выжидательно посмотрела мне в лицо. Я рукой сделал ей знак удалиться, но она не уходила. Она хотела мне что-то сказать.
– Ираида не должна видеть вас!
– сказал я ей шепотом.
– Пойдите в свою комнату. Пусть утром откроют и выпустят вас из вашей комнаты. Тогда ни Сардар-Рашид, ни окружающие ни в чем не заподозрят вас.
Она все еще продолжала стоять, не сводя с меня взгляда.
– Медлить нельзя!
– сказал я решительно.
– Фаэтон стоит у ворот. Если вы не чувствуете в себе смелости сохранить эту тайну, идите и заприте ворота за мной и никому не говорите о том, что я был здесь! Сохраните хотя бы эту тайну.