Тавриз туманный
Шрифт:
– Постойте!
– сказала она, когда я направился обратно в переднюю.
– Мое колебание вызвано не боязнью. Вы должны дать честное слово, что возьмете меня из этого дома.
– Обещаю вам, что я не оставлю вас здесь!
Мой решительный тон успокоил Махру. Она прошла в свою комнату, и я запер за ней дверь снаружи.
Затем я подошел к двери Ираиды. Мне было трудно переступить через порог ее спальни. Это не было страхом, но мне было совестно, так как из-за жары Ираида сбросила одеяло. Свет горящего у ее изголовья ночника, хоть и слабо, освещал ее наготу. Книга, которую она читала перед сном, лежала на ее обнаженной
"Что подумает Ираида, проснувшись и увидев меня в своей спальне?.." мелькнула у меня мысль.
– "Не подумает ли она, что Абульгасан-бек с гнусной целью вошел в ее спальню?"
Колебался недолго. "Пусть думает, что угодно! В конце концов она узнает, с какой целью я явился".
Я подошел к постели. Над кроватью были развешены картины, изображающие обнаженных женщин в различных позах. Я поднял лежащее в ее ногах тоненькое одеяло и набросил на Ираиду. Мне бросился в глаза висящий у ее изголовья, обрамленный в изящную серебряную рамку, фирман Гаджи-Самед-хана.
"Уважаемую супругу господина Сардар-Рашида Ираиду-ханум приказываем именовать титулом Ифтихарус-султан.
Губернатор Шуджауддовле Гаджи-Самед-хан.
Тавриз. Гиджры 1329".
Дальше медлить нельзя было. "Начатое дело надо довести до конца!" сказал я себе.
Надо было разбудить Ираиду. Держа в правой руке наган, левой я коснулся ее волос. Она не просыпалась. Тогда, приложив руку к ее голове, я слегка встряхнул ее. Не просыпаясь, она повернулась на другой бок. Наконец, когда я решительно потряс ее, она раскрыла глаза, оглянулась вокруг и остановила взгляд на мне.
– Если хочешь остаться в живых, ни звука!
– сказал я угрожающе и приставил к ее виску револьвер.
Услышав эти слова, она очнулась, узнала меня и тихим, дрожащим, внезапно охрипшим голосом спросила:
– Абульгасан-бек, для этого ли ты познакомился с нами? Что ж, мне нечего сказать, ты можешь сделать со мной, что хочешь, но помни, что я сестра Нины.
– Успокойся, Ираида, я явился сюда не для того, чтобы совершить бесчестие, а для того, чтобы спасти тебя от позора, - сказал я.
– Ты должна относиться ко мне так же, как относилась прежде. Я не хочу лишать тебя жизни. Ты хотела продать меня Махмуд-хану, отравить меня и сделать Нину такой же несчастной, как ты сама. Я же, несмотря на это, стараюсь уберечь тебя от бесчестия и преступления. Я никогда не позволю, чтобы такой презренный человек, как Сардар-Рашид, продал сестру Нины и обратил ее в царского шпиона. Ираида, ты вспомни, кем был твой отец? Если дочь человека, всю жизнь боровшегося с царизмом, хочет стать царской шпионкой, можно ли не наказать ее?
Ираида смутилась и не знала, что ответить.
– Разве для того ты приехала в Иран, чтобы обратиться в слепое орудие в руках царского консула и пойти по пути позора?
– продолжал я.
– Да разве ты не могла бы жить с Ниной? Встань, оденься быстрее! Времени для разговоров нет! Не бойся.
– Чувствую, - сказала, наконец, Ираида, - ты ведешь меня на смерть. Пощади, я согласна на любую жизнь. Обещай, что ты не убьешь меня!
– Ты будешь жить до тех пор, пока будешь хранить тайну, похищенную у Нины, пока ты никому не обмолвишься о том, что произошло сегодня и пока никому не подашь вести оттуда, куда тебя повезут. До тех пор ты встретишь лишь внимание и гостеприимство. Знай, что такая жизнь будет длиться
Она поднялась, сложила всю одежду и белье в большой чемодан и, набросив по моему требованию на голову черную шелковую чадру, приготовилась выйти.
– Постой!
– сказал я.
– Надо оставить Сардар-Раши-ду какое-нибудь письмо. Сядь и пиши, что я продиктую.
Она села и взяла ручку.
"Уважаемый Сардар-Рашид!
Ты знаешь, что мы должны были расстаться. Ничто, ни твой высокий сан и твое положение в обществе, ни драгоценности, которыми ты одарял меня, не могли бы привязать меня к тебе, так как, вступая по настоянию царского консула в твой дом, я думала, что иду туда для тебя. Однако меня ты захотел так же продавать, как свою сестру и первую жену, для достижения дальнейших чинов и почестей. Но моя совесть не может примириться с этим.
Я вынуждена вернуться в Россию. Из твоего дома, кроме одежды, я с собой ничего не беру.
Прощай!
Ираида".
Я поднял чемодан, вышел с ней к воротам и усадил ее в фаэтон.
Прощаясь, она заплакала.
– Не забывай меня, - сказала она.
– Если до сих пор я не жила, как человек, то даю тебе слово после этого жить честно. Люби и береги Нину, не обижай ее!
ПОСЛЕ ПОХИЩЕНИЯ ИРАИДЫ
В семь часов утра ко мне пришли Нина и маленький нукер Сардар-Рашида.
– Скорее одевайся и идем, - воскликнула с деланным волнением Нина, едва я открыл дверь.
– Ираида похищена!
Через пять минут вместе с ними я отправился в дом Сардар-Рашида. Слуги, служанки и соседи, столпившись в зале, взволнованно шептались. Махру-ханум, обняв колени, молча сидела на диване.
– Махру-ханум! Что это значит?
– спросил я.
– Я сама поражена. Вечером Ираида поужинала вместе с нами, мы посидели до одиннадцати часов. В одиннадцать мы разошлись по своим комнатам. Утром, когда мы хотели выйти из своих комнат, все двери оказались запертыми снаружи. До прихода служанок мы оставались взаперти.
– Вы не знаете, какое несчастье с ней могло приключиться?
– Мы не слышали ни малейшего крика или шума. Посмотрите, вот и письмо, оставленное ею. Читайте!
Я тотчас взял письмо. Если бы оно попало в руки Сардар-Рашиду, он постарался бы упрятать его, никому не показав. В этом письме Ираиды разоблачились вся его низость и бесчестье.
Нина вслух прочла письмо.
– Бедная женщина, она вынуждена была бежать!
– воскликнули мы оба.
Вскоре явились люди, посланные Гаджи-Самед-ханом и консулом. Махру-ханум рассказала им то же, что и нам. Они записали показания Махру и потребовали оставленное Ираидой письмо.
– Письмо это я должен передать лично генералу, - сказал я.
В консульство я отправился вместе с Ниной. Консул и его семья были встревожены исчезновением Ираиды. Но они не верили тому, что она уехала в Россию. По их мнению, вся эта история была подстроена и явилась результатом неприязненного отношения Гаджи-Самед-хана к Сардар-Рашиду. Они были убеждены, что Ираида увезена людьми Гаджи-Самед-хана с целью подорвать авторитет сардара в Тавризе.
Когда же мы рассказали обстоятельства ухода Ираиды и то, что она захватила с собой лишь одежду и оставила письмо с объяснением причин, вынудивших ее к отъезду, их мнение в корне изменилось.