Тавриз туманный
Шрифт:
ПИСЬМА КОНСУЛУ И В ПЕТЕРБУРГ
По приглашению Гаджи-Самед-хана, я ровно в десять часов отправился в парк Низамуддовле.
Несмотря на удушающий июльский зной губернатор забился в небольшую комнату. Войдя к нему, я вспомнил все прочитанное о Султане Абдул Гамиде.
Окна и двери были наглухо закрыты. На окнах были прочные ставни. На столе разложены револьверы, в углах стояли винтовки.
В такого рода железной клетке я застал тавризского генерал-губернатора. Он крепко пожал мне руку и указал на место рядом
– Сударь, вы свободно пишете на русском языке?
– задал он мне вопрос.
– Совершенно.
– Мне надо написать два письма: одно господину генеральному консулу, второе - в Петербург, в министерство иностранных дел. Я составил текст обеих писем на фарсидском языке.
– Великолепно, а я переведу их на русский.
Гаджи-Самед-хан взял письма.
– Теперь я прочту их вам, - сказал он, - а вы переведете! Вы должны приложить все старание. Пусть не говорят, что иранцы не умеют писать письма.
– Я переведу так, как вам того хочется. Я умею читать и по-фарсидски.
Сначала я приступил к переводу письма Самед-хана к генеральному консулу в Тавризе.
"От губернатора Гаджи Шуджауддовле генеральному консулу Тавриза господину Орлову.
Если правительству его величества угодно мое участие в выборах в иранский меджлис, я могу участвовать в них только как обыкновенный гражданин. Едва распространится весть о моем участии в них в качестве официального лица, как могут вспыхнуть беспорядки не только в Карадаге, Ардебиле и Савуджбулаге, но и в самом Тавризе.
В результате долгих и упорных трудов мне удалось, не прибегая к мерам наказания, водворить в крае мир и тишину. И потому, чтоб не допустить кровопролитий, прошу дать мне отпуск (или принять отставку), назначив на мое место кого-нибудь из числа тавризцев или из Тегерана".
Я окончил перевод. Вернув Самед-хану фарсидский текст его собственного письма, я прочел и перевел ему написанное мной. Письмо ему очень понравилось. Затем он протянул мне письмо, адресованное в Петербург в министерство иностранных дел.
"Генерал-губернатор Тавриза Шуджауддовле в Петербург - министру иностранных дел*.
______________ * Сокращено.
Без сомнения как императору, так и совету министров моя деятельность достаточно известна. Года два-три тому назад, когда весь Иран был охвачен смутой, я оставался на месте, не примыкая ни к одной из партий. Я надеялся, что когда-нибудь иранское правительство станет господином положения. Я надеялся, что когда-нибудь народ, вырвавшись из когтей революции, сумеет зажить мирной жизнью. Увы, к сожалению, положение Ирана с каждым днем ухудшалось.
Страна окончательно лишилась мира и спокойствия. В эту пору я по приказу правительства, собрав свои силы, стоял в Сэрдрудде. Оттуда я следил за ходом революции. После вступления в Тавриз русских войск порядок частично был водворен. Начали проявляться
Однако вскоре снова начались грабежи и погромы, вспыхнули бунты, народ снова был лишен покоя. В частности, Тавризская провинция превратилась в очаг революции, и я вынужден был прийти к решению уничтожить тавризских революционеров. Я стал в двух верстах от Тавриза. Смута эта улеглась только после того, как русские войска вынуждены были прибегнуть к силе. В результате решительных мероприятий и суровых наказаний был водворен порядок
Наступил мир, и тогда я с разрешения правительства императора стал во главе управления провинцией и до сего дня остаюсь на этом посту.
Однако в связи с наступлением в стране новой политической обстановки создались и некоторые затруднения в деле управления Азербайджаном.
1. Благодаря отсутствию в основных вопросах единой точки зрения между учрежденными в городах консульствами и игнорированию меня со стороны вновь назначенных консулов и тавризского генерального консула, в стране начинают возникать новые беспорядки
2. Уклонение бельгийцев от оказания нам помощи, равнодушие, проявляемое ими к финансовому состоянию Ирана, старания некоторых интриганов рассорить меня с консулом, содержание раздутых штатов (работа, которую можно выполнить за 50 тысяч, обходится в 300 тысяч туманов), удары, наносимые бюджету страны, все это причиняет огромный ущерб и мешает упорядочению дел.
Местные консулы не желают признавать ни генерального консула, ни меня, хотя бы как губернатора Азербайджана, и не считают себя ответственными предо мной. В то же время они притесняют народ.
Принимая во внимание все вышеизложенное, я прошу вместе бельгийских финансовых советников назначить русских. С помощью нескольких русских и нескольких знающих дело местных чиновников необходимо и можно провести в жизнь пошлинные и налоговые мероприятия.
3. Как я уже докладывал председателю совета министров его величества по поводу военных организаций, повторяю и теперь. Необходимо:
а) в трех пунктах создать казачьи бригады;
б) из местного населения организовать кавалерию и пехоту и поручить их русским инструкторам.
4. Если бы было разрешено, я приехал бы в Петербург и имел бы честь сделать особый доклад. Если же этого нельзя сейчас сделать, я прошу разрешить мне долгосрочный отпуск для поездки на курорт с тем, чтобы по возвращении мне было разрешено прибыть в Петербург на доклад.
Гаджи Шуджауддовле Самед-хан".
Гаджи-Самед-хан одобрил оба перевода.
– Не следует ли напечатать их на машинке?
– обратился он ко мне.
– Да, следует. Я передам их Нине, и она в тайне от консула напечатает и принесет их вам.