Тавриз туманный

Ордубади Мамед Саид

– А купец разрешил ей это?

– Разрешил. Он сказал ей: "Дом ваш, желаю вам счастья!"

– Какой он джентльмен, какая благородная натура! Несомненно, далекие предки его были европейцы, а не азиаты!
– заключил консул.

ВОЕННАЯ ДИКТАТУРА

Я был в армянской части и решил зайти к Нине.

У входа меня встретила Шушаник с сообщением, о том, что Нина развелась с Аршаком. Поднявшись на веранду, я встретил сияющую Зейнаб.

– Развелась с Аршаком, пусть поумнеет немного!
– сказала она радостно.

Нина была дома. С веселым смехом она

рассказывала мне о сцене у консула.

– А теперь расскажите, что нового в консульстве?
– спросил я.

– Я ждала вас, чтобы передать неприятные новости. Сегодня консул получил телеграмму из города Эхара. Рахим-хан Джелабянлы с 1200 всадниками, с двумя полками пехоты и восемью орудиями двинулся на Тавриз. Консул сообщил об этом в Петербург и послу в Тегеране. В консульстве имеются две тысячи русских винтовок и полмиллиона патронов. Идет тайное совещание о передаче их какой-то организации.

Со вниманием выслушав сообщение Нины, я поднялся и, обещав ей вскоре вернуться, пошел прямо к Саттар-хану.

Саттар-хан был чем-то взволнован. Он ходил по комнате, возбужденно разговаривая сам с собой. Увидев меня, справился о моем самочувствии. Я сказал, что имею важное сообщение. Он отпустил всех присутствующих, и в комнате остались мы одни.

– Сегодня консулом получена из Эхара телеграмма, - начал я.
– Рахим-хан с двумя полками пехоты, восемью орудиями и 1200 кавалеристами идет на Тавриз. Консул уже сообщил об этом в Петербург и Тегеран. В консульстве идет тайное совещание о распределении имеющихся в консульстве двух тысяч русских винтовок и полмиллиона патронов.

– Эти сведения принесла та девушка?
– спросил Саттар-хан.

– Да, сардар!

Он встал и опять заходил по комнате.

– И в такой серьезный момент, эти негодяи поставили в Энджумене вопрос о демобилизации армии и пригласили меня туда.

Он подошел к телефону, поднял трубку и позвонил в Энджумен.

– Снимите с повестки вопрос об армии, - сказал он решительным тоном.

Сардар выслушал ответ и вдруг закричал в аппарат:

– Да, приказывает Саттар-хан! С сегодняшнего дня объявляю Тавриз на военном положении. Все дела до особого распоряжения переходят в ведение военно-революционного совета. Если представители Энджумена хотят видеть меня по этому делу, я приму их в следующую пятницу. А до того времени Энджумен обязан согласовывать все свои мероприятия с вновь организованным особым отделом при военно-революционном совете.

Сардар опять стал слушать.

...- Ответственность несу я!
– заявил он затем твердо.
– Если кто-нибудь вздумает без разрешения военно-революционного совета вмешиваться в государственные и военные дела, будет немедленно казнен, а имущество его конфисковано. Это мой окончательный приказ. Возражений не может быть.

Сардар повесил трубку и обратился ко мне:

– Ну, как? Хорошо? Подлецы... обсуждают в Энджумене вопрос о демобилизации, да еще меня приглашают туда. Мыслимо ли защищать революцию с Энджуменом, добрая половина которого состоит из молл и купцов? Теперь нужна диктатура - военная диктатура! Иначе они не дадут нам работать.

– Правильно, сардар!
– сказал

я.
– Самое опасное для революции - это уступчивость. Стоит как следует наказать одного из виновных, чтобы другим это послужило примером, и все поняли свои обязанности. Революция не может считаться с экономической выгодой, она не должна дрожать над каждой копейкой. Ни скупости, ни милосердия!..

Сардар позвонил на линию Маралан и Нобар и вызвал представителей отрядов обороны на экстренное совещание.

Затем позвонил Багир-хану:

– Можно ли посетить господина салара?
– спросил он и, получив ответ, повесил трубку.

– Не хотите ли пойти к салару?
– обратился он ко мне.

– Мне бы очень хотелось, - ответил я.

БАГИР-ХАН

Багир-хан знал о моем прибытии в Тавриз и совместной работе с Саттар-ханом, но мы с ним еще не виделись, хотя я давно хотел встретиться с Багир-ханом и познакомиться с его работой.

С первого дня приезда в Тавриз я был свидетелем того, как Саттар-хан при разрешении важных вопросов предварительно спрашивает согласия Багир-хана либо по телефону, либо через определенных лиц. Теперь же, узнав о наступлении Рахим-хана, он издал приказ о переходе всей полноты власти военно-революционному совету без предварительного согласия Багир-хана, с которым решил повидаться лично и посоветоваться уже после совершившегося факта.

Саттар-хан никогда не ездил на фаэтоне, предпочитая своего белого коня, при этом говорил, что фаэтоном управляет не сам он. Выйдя из дома, он сел на своего коня; по обыкновению его сопровождали семь всадников. Мне же подали личный фаэтон Саттар-хана.

Багир-хан устроил своему гостю торжественную встречу. При приближении Саттар-хана оркестр заиграл марш "Да здравствует конституция!"

Резиденция Багир-хана не походила на штаб Саттар-хана. Здесь все было официально, торжественно и обставлено с царской роскошью.

Район, где жил Багир-хан, был весьма важным стратегическим пунктом, и нападение контрреволюционеров ожидалось именно с этой стороны; поэтому почти вся сила обороны была брошена сюда, всюду толпились вооруженные люди.

Как бы велико ни было их количество и сколько бы ни говорили об их отваге, внешний их вид не внушал никакого доверия.

Мы вошли в дом. Тут я впервые познакомился со всеми деталями восточного церемониала с его поклонами, приветствиями и прочими любезностями.

Насколько приемная Саттар-хана была скромна, жизнь и обращение с людьми были просты, настолько приемная Багир-хана была обставлена богато и пышно, а обращение было церемонно и официально.

В приемной Багир-хана и в канцелярии было много высокопоставленных лиц, но среди них я не заметил ни одного кавказца. Правда, было несколько карабахцев, но их деды и отцы издавна жили в Тавризе, сами же они родились здесь. В кругу Багир-хана их называли "кавказскими революционерами", а тех, кто приехал с Кавказа со специальной целью участвовать в революции и находились при Саттар-хане, - "бомбистами".

При появлении Саттар-хана, Багир-хан поднялся и шагнул ему навстречу. Они поздоровались за руку и расцеловались.