Тавриз туманный
Шрифт:
Я сделал вид, что не слышал последних слов, и снова вспомнил Нину. Я знал, что Нина не станет сидеть в Тавризе сложа руки, что она снова примется за работу, и боялся последствий.
Однако молчание становилось слишком продолжительным.
Я чувствовал, что мисс Ганна нервничает, объясняя мое молчание равнодушием или нетактичностью.
– Ваш отец жив?
– спросил я, чтобы прервать молчание.
– Да.
– А матушка?
– И она жива. Она еще молода. Я ее первый ребенок и поэтому она безгранично любит меня.
– В таком случае, как они могут отпускать вас в такой дальний путь?
Девушка бросила на меня удивленный
– Именно потому, что они любят меня, они хотят, чтобы путешествие принесло мне пользу. Я окончила восточный факультет и для практического изучения Востока избрала страны Ближнего Востока.
– Имеет ли ваше путешествие какое-нибудь значение для Америки?
Девушка взглянула на меня искоса.
– Я понимаю, что вы хотите сказать... Вы, отчасти, правы, но насколько подозрение ваше основательно в отношении к английским и русским колонизаторам, настолько оно ошибочно в отношении Америки.
– Почему же?
– Вот почему. Прежде, чем колонизировать страну, изучают обычаи, традиции, религию, обряды, настроение населения колонизируемой страны, анализируют влияние идей на массы и тогда уже на основе этих материалов приступают к колонизации. Однако, эти условия удобны и приемлемы не для всякого колонизатора. Всестороннего изучения какой-либо страны и народа еще недостаточно для колонизации, в которой огромную роль играют географические и этнографические условия. Этих условий и нет у Америки для проведения в Иране политики колонизации.
– Если так, то какое значение может иметь ваше пребывание в Иране.
– Огромное. Как для Америки, так и для Ирана. Я вам с самого начала говорила, что мы далеки от политики, теперь же незаметно для самих себя, мы коснулись в разговоре деликатных тем.
– Мне кажется, что наш разговор не затрагивает политических вопросов. Это обыкновенная искренняя беседа. Мы же говорим не на митинге, не на собрании...
Девушка засмеялась.
– А верите ли вы в искренность так же, как вы искренне это заявляете?
– Заверяю вас в этом честью. Пока длится наше знакомство, искренность, возникшая между нами, будет расти и крепнуть.
– И Америка, и Германия имеют в Иране - первая внешнюю, а вторая внутреннюю выгоду, - начала девушка, немного подумав.
– Германия принимает меры против усиления русского влияния в Иране, она выступает конкуренткой России почти во всех концессиях. В результате, Иран хоть и предоставляет России много льгот, но и сам получает немалую пользу, потому что Россия, видя перед собой соперницу в лице Германии, вынуждена бывает идти на некоторые компромиссы. Вот почему тяжелое ярмо, надетое на Иран, становится чуть легче. Американцы также не бесполезны для вашего отечества. Выступая, как и Германия, против "законных властителей" Ирана - Англии и России, Америка, правда, урывает у них часть лакомого куска, но вынуждает их идти ради своих выгод на некоторые уступки Ирану...
– В сущности, и они принадлежат к тем же колонизаторам, - прервал я речь мисс Ганны.
– Верно, - живо согласилась девушка, - но все же германские и американские колонизаторы сейчас менее алчны. Завоевательная политика, которую ведет Германия в Турции, также направлена против английской гегемонии на Востоке. Багдадская железная дорога нужна Германии потому, что проникнуть в Индию через Россию и Афганистан она не может. Багдадская дорога имеет особенно важное значение для Германии, так как по этой дороге германская армия может непосредственно постучаться в ворота Индии.
Девушка
– Все это так, мисс, - сказал я коротко, - однако, не мешало бы подумать и о положении Турции, через которую Германия будет победоносно шествовать в Индию. Не очутится ли она в том же положении, в каком была сама Германия, когда Наполеон двинулся на Россию.
Впереди показались четыре всадника, скакавших нам навстречу. Это был Алекбер со своими двоюродными братьями.
Мы въехали в село Шуджа. Перед двухэтажным домом Алекбера фаэтоны остановились. Было свежо; дул прохладный ветерок. Умывшись и сев на открытом балконе, мы стали постепенно забывать джульфинскую жару.
Согласно обычаю, хозяева приготовились обмыть гостям ноги.
Мисс Ганна запротестовала.
– Таков обычай, ваш отказ оскорбит их, - шепнул я ей.
Ноги мисс Ганны обмыла молодая жена Алекбера, а мои - женщина, закутанная в черное покрывало, оказавшаяся вдовой покойного Хакверди.
Эти траурные одежды воскресили в моей памяти первое крестьянское восстание в Иране и гибель повстанцев от рук подлых убийц. Я глубоко, вздохнул. Жена Хакверди начала плакать. Присутствовавшие при этом скорбно опустили головы.
– Скажите, случилось какое-нибудь несчастье? Да?
– удивленно спрашивала мисс Ганна, не понимавшая причины слез женщины и нашей грусти.
Я прошел в комнату. Мисс Ганна последовала за мной.
– Объясните же, в чем дело, что случилось?
– умоляла она.
– Слушайте, мисс!
– начал я.
– В декабре 1907 года в Джульфе было крупное крестьянское восстание против помещика, которому принадлежала Джульфа, вот это самое село Шуджа, соседний город Гергер и до пятидесяти других сел и деревень. Помещик был царским подданным и потому игнорировал местные законы. Забирая у крестьян почти весь урожай, он обрекал их на нищету и голод. В последнее время этот помещик пытался наложить свою лапу и на ближайший город Алемдар. Муж этой женщины - Хакверди, известный местный революционер. Он возглавил вооруженное восстание крестьян против помещиков. Будучи человеком необразованным, он обладал блестящим организаторским талантом. Он сумел поднять народ против помещиков, которые почитались до того, как божество. Желая приостановить растущую волну крестьянских восстаний, помещики съехались в декабре из Тавриза в Джульфу, но возглавлявший движение крестьян Хакверди не захотел идти ни на какие уступки. Во время одного из столкновений царский подданный Ага-Рза, брат ганджинских помещиков, убил Хакверди. Уважаемая мисс! Такие случаи в Иране не редки, я привел вам лишь один. В настоящее время ставленники тех же помещиков - кулаки - не оставляют в покое вдову, семью и всех родных покойного. Алекбер, двоюродный брат убитого, также подвергается их преследованиям. Даже ближайшие родственники Алекбера - Гаджи-Гусейн, Мешади-Таги и другие, являются шпионами помещика*.
______________ * См. "Тавриз туманный", книга первая.
После этих слов мисс Ганна еще раз оглядела меня с ног до головы.
– Знайте, вы не просто иранец, и я не просто американка, - произнесла она многозначительно.
– Будущее покажет все, - ответил я, взяв руку девушки и гладя ее. Сегодня всего пятый день нашего знакомства, а это слишком короткий срок, чтобы двое молодых людей могли изучить друг друга.
И с этими словами я взял девушку под руку и проводил ее на балкон.