Тайгастрой
Шрифт:
— О, кэй! Это еще раз подтверждает мою мысль: не следует увлекаться. У нас такое строительство стало бы событием. Не знаю, откуда вы возьмете людей. Тем более, что по пятилетнему плану вы должны строить одновременно пятьсот восемнадцать заводов и тысяча сорок МТС. Я помню эти цифры, они на многих плакатах.
— Вы не знаете советских людей, не знаете возможностей советского строя.
Они ходили по площадке, уточняя в разговоре мысли и настроения друг друга, чтобы знать, как вести себя дальше, что делать.
Переводчица
— А, это вы... Скажите откровенно, вам не наскучило быть тенью этого субъекта? — спросил Абаканов, когда девушка, утомившись от хождения, уселась на ящик от геодезических инструментов.
Она зажала между колен кисти тонких рук и вздернула хорошенькую головку.
— У этого я только две недели.
— А у других?
— Что за счеты! Почему у вас фуражка надета задом на перед?
— Разве худо?
— Для меня ново.
— У изыскателей таков обычай.
Притянув другой ящик, Абаканов сел напротив девушки, вытер рукавом рубахи лоб и закурил. Он мог позволить себе короткий отдых.
— Жара!
На востоке высилась зеленая стена таежного леса, солнце стояло в зените, жаркое, ослепительное, но в воздухе чувствовалась прохлада.
— Хотите, я покажу вам фокус?
Лена загорелась.
— Фокус? Покажите, покажите фокус!
Абаканов подошел к теодолиту и навел трубу на Джонсона, остановившегося в нескольких шагах от них.
— Смотрите сюда.
Лена прислонилась глазом к окуляру, но ничего не увидела.
— Ну?
— Мутное что-то...
— Да вы смотрите лучше!
Он проверил наводку, и когда Лена глянула вторично, она увидела своего толстого Джонсона, перевернутого вверх ногами...
Такого хохота Абаканов давно не слышал на площадке...
Вытерев слезинки, Лена снова прижалась глазом к окуляру, но Джонсон сошел с линии.
— Ох, здорово! Мистер Джонсон! — крикнула ему. — Я видела вас в такой позе... — и снова расхохоталась.
Он нахмурил брови.
— Мы уезжаем сейчас с мистером Гребенниковым на угольные шахты, затем на рудники. Вы свободны. Можете идти домой.
Железнодорожная магистраль, связывавшая рудники с заводской площадкой, проходила через кремнистую складку в черневой тайге. Как ни прикидывали, но складку обойти не удалось.
Журба решил воспользоваться глубокой расщелиной в скале и повел встречные штольни с двух сторон. Он рассчитал для минной камеры первой штольни двадцать пять тонн аммонита, для второй — сорок, по формуле Березкова.
Работу
— Легче, легче! — покрикивал Безбровый на подсобников, когда мешок с аммонитом грохался на землю.— Это тебе не рожь на мельнице ссыпать...
— Про рожь забывать стали... — буркнул Коровкин.
— Хватит говорить! Ахнет — покатимся колбасой к прабабушке на рога! — остановил их Журба.
За взрывчаткой стали укладывать мешки с землей, вплотную один к другому, оберегая провода, тянувшиеся в деревянных желобках вдоль штольни.
Работали дружно. Журба взвалил на плечи мешок, но через не замеченную прежде дырку густой струйкой посыпались за ворот рубахи черствые крупинки. Было до того противно, что он сбросил мешок и полез за рубаху, но с рукой занес еще больше земли. Выругавшись, взял мешок на руки, как ребенка, и понес.
Потом плотно завалили пространство песком, прилопатили. Журба беспрестанно подгонял людей, тревожно поглядывая в небо: с юго-востока неслась туча, неслась с необычайной быстротой, нивесть откуда взявшаяся. Свет все время менялся: на земле тускнело, становилось темно, почти черно, и снова прояснялось.
Еще несколько минут назад солнце щедро золотило лес, а потом погасло, на деревья лег прозрачный сумрак, вершины тонких березок тревожно затрепетали, словно хотели оторваться и улететь вместе с ветерком.
Лиловое небо уже перечеркивалось зигзагами молний.
Журба поднялся на увал: холодный ветер плотно прибил к телу влажную от пота рубаху; края ее при этом порывисто трепыхались, как флажки.
— В укрытие!
Ребята бросились в «блиндаж» — укрытие за скалой. Взметнулся ветер, на головы посыпался ворох сучьев и прошлогодних игл, словно их принесла с собой туча. Хлынул поток ледяной воды.
Журба и старик Безбровый бежали последними.
— Брезент! Крепи брезент! — крикнул Журба Яковкину.
Пока Яша и старик Коровкин закрепляли брезент, Журба прятал под резиновый плащ сумку с динамитными патронами, подрывную машинку и аккумулятор.
— Каково?
Он посмотрел на черные усики Яшки.
— Дрейфишь?
— И не подумал!
«А ведь положение серьезное: взорвется — косточек не соберешь...»
Вода лилась свободно, полновесными струями; немного спустя ливень сменился крупным, с горошину, дождем. Журба вдыхал полной грудью свежий озонированный воздух и поглядывал вверх: дождь звонко стрелял по туго натянутому брезенту.