Таймбург. Вдогонку за проигранным временем
Шрифт:
Над соседней витриной склонилась конопатая девчонка, о чём-то спрашивая женщину по ту сторону прилавка. Женщину тоже опоясывал фартук с изображением корицы.
На ближайшей тумбочке лежали мешочки соли. Стёртой чуть ли не в пыль и крупной, словно камешки. В открытых горловинах виднелись белые соляные кристаллы. А рядом я углядел даже чёрные. Но удивительнее всего казались кристаллы, переливавшиеся радужными отблесками от неяркого света старинных люстр, висевших под высокими потолками.
– В этой смеси есть хлорид аммония, – услышал я разговор за массивной деревянной колонной, словно составленной из
На круглом бейджике светловолосого значилось «Медонос». У женщины за прилавком на таком же кругляше я прочитал «Амальгама». Это фамилии? Ведь не бывает же людей с такими диковинными именами?
Удивляться здесь есть чему. Но, скажите же мне, кто тут может разъяснить, где найти мне потерянного друга?!
И как поскорее его вернуть.
Когда я отходил от витрины, где продолжалась беседа Амальгамы с конопатой покупательницей, подумалось, что надо искать главного. Того, кто сразу поймёт, что мы здесь не просто так. Что бы сказал на эту мысль Шерлок Холмс? Наверное, предложил бы обозначить точку наблюдательного пункта, откуда виден почти весь магазин.
И глаза тут же ухватили ещё одного продавца в тенистой нише, наполовину заставленной припорошенными пылью бочками. Седые волосы со стальным блеском он собрал в длинную косу, перехваченную резинками. Седина не делала его старым. Чистое и свежее лицо без тени бороды, лёгкая россыпь морщин. Правда, уж очень суров. Поверх свободной тёмно-синей рубахи и серых брюк в крупную полоску тот же фартук с вышитой корицей, что и у остальных. Взгляд уверенный, оценивающий.
Самое удивительное, я никак не мог разглядеть имя на кругляшке, прицепленном к фартуку. Сколь ни прищуривался, всё ерудновина какая-то получалась. Грововол? Брозевеп? Обычные имена вмиг угадаешь даже по тройке букв, а тут полная засада. Или просто мешает тень?
– Вон у него, – потянул я за руку спутницы. – Что на бейджике?
– Бре-зо-зол, – медленно и отчётливо прочитала Майя.
– Да не бывает таких имён! – заспорил я. – Словно название лекарства какого-то.
– Про лекарства не знаю, – пожала плечами Майя. – А слово такое есть. Так порой апрель именуют.
– Он тоже – месяц! – поразился я. – Давай-ка подойдём к нему поближе.
Мы обогнули высокие глиняные кувшины, закрытые светлыми деревянными крышками, протиснулись между столом и внушительной тумбочкой, заставленной горшками с неведомыми, но очень пахучими растениями и подошли к нише. Седовласый теперь не просто окидывал глазами обстановку, а цепко глядел на нас, будто изучая и что-то прикидывая.
– Нравится ли вам здесь, ребятки? – голос очень, очень мягкий и глубокий, словно на меня упало пуховое одеяло, и я в нём утонул.
– Очень! – Майя смотрела на хозяина во все глаза. – Хотелось бы побольше узнать о чаат-масала, но нам надо кое-что поважнее.
Хозяин смотрел тем же вдумчивым взглядом.
– Если это касается мира специй… – он улыбнулся самыми краешками губ, но всё равно оставался серьёзен.
– А если просто о траве, которую… – Майя помедлила, словно что-то решая, а потом осторожно протянула ему навстречу руку, где вокруг запястья
Росток хоть сорван уже давно, но оставался таким же свежим. Чуть-чуть испускал сияние, отчётливо различимое в местных сумерках. Глянцевые лепестки едва подрагивали и переливались от светло-голубого до фиолетового.
Ладони старика закрыли руку Майи, и я напрягся. Столь пристальный взгляд хорошее не сулит. Он на всех вот так смотрит? Или только на нас с Майей?
Брезозол внимательно разглядывал необыкновенный браслет и медленно кивал.
– Да, – подшёптывал он, и «д» у него получалась мягкая и глуховатая. – Да… мне известно это растение. Что ж… я ценю ваш интерес… Что вы хотите узнать об этой траве?
– Она, наверное, скоро завянет, а мы торопимся, – встрял я.
Я не чуял, будто старику что-то известно об исчезнувшем Вовке, поэтому мне хотелось поскорее уйти из магазина. Отчего-то я верил, что на свежем воздухе, свободном от дурманящих специй, в голову наконец-то придёт стоящая идея.
Но нас не хотели отпускать:
– Не торопитесь, молодой человек. Не торопитесь. В моей лавочке есть склад, и мы сейчас направимся туда.
«В моей лавочке, – подумал я. – Значит, не только старший продавец, но ещё и хозяин».
Мы с Майей переглянулись. Я оставался настороженным, а она вдруг обрадовалась. Её пальцы ободряюще сжали моё запястье. Впрочем, причин убегать пока что не было. Иначе я бы давно дал дёру. И её бы уволок за собой.
Я терялся в неразберихе мыслей. Пропавший Вовка. Украденная и возвращённая книга (в эту секунду я покрепче прижал её к себе локтем). Странное знакомство и не менее удивительный магазин. Хотелось действовать. Но я передумал уходить. Мне показалось, что здесь мы всё же могли узнать нечто важное.
Склад магазина скрывался за непрозрачной зелёной занавесью, собравшейся волнами, в самом конце магазина. На занавесе меж вышитых тёмных извилистых лиан горели золотистые звёзды. Я ждал нагромождение ящиков и коробок, но перед нами открылась большая оранжерея. Или даже джунгли, вызвавшие у Майи восхищённый возглас. Я отметил, что Брезозол посматривал на девочку, самозабвенно наклонившуюся над ярко-красным цветком с сотней узких и длинных лепестков, и удовлетворённо, кротко улыбался. Но лицо оставалось серьёзным, словно улыбка жила отдельно от него.
– Нам дальше, любопытствующие мои друзья, – ласково сказал он и провёл сквозь необыкновенный сад к ещё одной двери.
Вышагивая за стариком, я размышлял над его именем. Из чего оно складывалось? Мне почему-то рисовалась берёза. А ещё зола. Сожженное дерево с обуглившейся берестой. Если дерево до сих пор порой называют «древо», может, и берёзу когда-то именовали короче – «бреза»? Выдумывая разгадку, я заметил, что имя старика всё меньше кажется мне непривычным и режущим слух.
Постепенно мы оказались в полумраке. Прожекторы на далёких стенах испускали тяжёлый синий цвет. Я вспомнил про больничные лампы для обеззараживания. Но здесь оттенок был другой, более густой и какой-то вязкий. Растения тут тоже подобрались диковинные. Они шевелились. Извивались. Танцевали. Майя оглядывалась чуть потерянно. Наверное, раньше и не догадывалась, что такие растения существуют.