Таймири
Шрифт:
Еще бывает звон, от которого музам и профессорам делается не по себе. Его зовут погребальным. Скончался ли кто в училище или в округе, так и знай: будет с утра, не смолкая, колокол бить.
Этот пронизывающий сигнал остановил Папируса у самого входа в мастерскую, и он вспомнил, что во время пробежки от флигеля к воротам видел мельком необычную картину. Сейчас эта картина встала у него перед глазами так явственно, что он не смог не обернуться. Под искореженной тенью мертвого дерева какая-то девушка рыдала над странного вида свертком. Подойдя
Эльтер умер еще ночью. Похоже, он даже не смог добраться до дупла — так быстро покинули его силы! От него не осталось ничего, кроме одежды; прах его развеял по пустоши ветер. Не будет отныне звучать свирель, не расцветут луга на истощенной почве.
Иссякли потоки слез, и теперь Таймири просто глядела в одну точку.
Папирус осторожно потряс ее за плечо:
— Э-эй! Ты как? Что стряслось?
Под занавесом спутанных волос скрывалось бледное, заплаканное лицо и застывший, словно каменный, взгляд. Таймири походила на печальную статую, которую зачем-то вынесли в пустошь.
Папирус не умел утешать. Он наплел с три короба всякой бессмыслицы в надежде, что Таймири эта бессмыслица успокоит. А потом заметил, как она что-то чертит пальцем на земле.
— Что это? — спросил он.
— Могилка, — прошелестела Таймири в ответ.
— Руками вряд ли раскопаешь. Тут понадобится заступ, — заметил Папирус.
— Поищи в дупле, — безучастно сказала та.
В дупле не нашлось ничего, похожего на лопату, и тут у Папируса возникла идея.
— Мы можем похоронить останки иначе, — вернувшись к Таймири, сказал он. Та окинула его недоуменным взглядом. — Корни образовали в почве большие полости. Готовые ямы, можно сказать. Чем не место для погребения?
Они вместе пошли посмотреть на ямы. Корни проделали в земле настоящие туннели, так что туда можно было по локоть засунуть руку.
— Ах! Это я во всем виновата! — вздохнула Таймири, пряча сверток под землю. — Если б я не задумала сбежать, ничего бы не случилось, и Эльтер остался бы жив.
— Иногда, — задумчиво сказал Папирус, — нам не дано выбирать. Мы просто действуем, и судьба решает за нас. Кстати, — спохватился он, — у меня для тебя новость. Зря я, что ли, в библиотеке всю ночь проторчал?! Вот, читай.
Папирус развернул перед нею желтый пергаментный свиток, прихваченный из читального зала.
— Нарушение правила номер один, — проинформировала его Таймири. — Из библиотеки ничего таскать нельзя.
— Знаю, знаю, — отмахнулся тот. — Если б речь шла о какой-нибудь безделице, я бы и не стал. Но ты прочти…
Таймири выхватила пергамент у него из рук. Широким каллиграфическим почерком в свитке было написано следующее:
«Владел я лестницей, ведущей в никуда.
Владел давно — владею и поныне.
Но мне не удавалось никогда
Зеленый луг взрастить на сей пустыне.
Я бился над задачей, и не раз;
Попыток много сделал, но напрасно.
Мне нужен ум-хрусталь, душа-алмаз,
Необходим
Твой взгляд, о, муза! Помоги, взываю!
Ты к лестнице явись в урочный час!
Познав саму себя, спасешь всех нас».
А ниже была приписка:
«Лунный камень не должен почернеть. Если это произойдет, он навсегда останется камнем, и столбы адуляра не смогут превратиться в деревья, коими по природе являются».
— Луг взрастить, луг взрастить… — как в полусне, бормотала Таймири. — Эльтер был мастер взращивать луга. Но что за лестница?
Папирус пожал плечами:
— В ней-то, по-моему, и суть. Надо искать «лестницу в никуда».
— Думаешь?
— Да ведь поэт прямо к музе обращается! А вдруг эта муза — ты?!
Таймири фыркнула:
— Я? Я никуда не годная, недоученная муза! Меня если и попросят, то только на выход! Но лестницу, ты прав, отыскать не помешает. Только вот с чего начать?
— Начни с мастерской, вернее будет, — посоветовал Папирус.
— Поможешь?
— Куда мне! — махнул рукою тот. — Меня за ворота не пустят. Ваша Ниойтэ страх какая строгая!
— Значит, придется самой, — сказала Таймири, поднимаясь на ноги. Грусть-тоску словно ветром сдуло, потому что ничто так не воодушевляет, как новая тайна. Таймири немедленно задалась целью разыскать легендарную лестницу и попробовать хоть что-нибудь выяснить о затерянном прошлом Эльтера.
Кто знает, вдруг автор свитка был с ним знаком? Вдруг он прольет свет на волшебство, благодаря которому Эльтер заставлял растения тянуться ввысь?
В холле мастерской ее уже поджидала Сэй-Тэнь. Ни слова не говоря, подтащила к доске объявлений, где толпилось и без того море учеников. Недавно доска пополнилась свежими новостями. Так, на желтом, точно специально подпаленном, листке говорилось, что некий филантроп по имени Има-Рин созывает муз к двери-за-которой-пустота для какого-то испытания. В чем конкретно состоит испытание, в объявлении не указывалось.
— Пойдем, а? — предложила Сэй-Тэнь.
— На первом этаже каждая дверь визуально выходит в сад, — сказала Таймири. — И лично у меня не вызывает сомнений, что все они ведут в пустоту. Как узнать, за какой из них будет ждать профессор?
— Напасть на след Има-Рина нетрудно, — заверила ее Сэй-Тэнь. — Надо лишь проследить, куда отправятся остальные. Говорят, у его двери — что ни день — собирается невообразимая очередь.
26. О лестнице, ведущей в никуда
В саду, среди зеленой шелковистой травы, после полудня показались бледно-розовые шляпки грибов. И надо было так случиться, что именно сегодня Ипва вышла подышать свежим воздухом. Она увидела грибы и сразу обо всем догадалась. Садовникам придется изрядно попотеть, прежде чем они приведут сад в надлежащий вид, а Минорис должна будет дать объяснения. И горе ей, если она не сдержала слово и проболталась подопытной.