Таймлесс. Сапфировая книга
Шрифт:
— Может, кто-нибудь заболел, — сказала я, — или ты забыл о чём-то важном. Моя мама недавно оставила мне целую кучу сообщений на автоответчике, чтобы я не забыла поздравить с днём рождения дядю Гарри. Уф!
Если бы не Химериус, я бы напоролась животом прямо на перила.
Гидеон всё ещё ничего не замечал. Я с горем пополам на ощупь продвигалась по винтовой лестнице.
— Нет, дело в чём-то другом. Я никогда не забываю о днях рождения, — голос его звучал встревоженно. — Наверное, что-то случилось с Рафаэлем.
— Это твой младший брат?
— Он уже давно себя не бережёт. Ездит без водительских
Мы поднялись наверх, и Гидеон ускорил шаг. Я несколько раз споткнулась.
— Ну наконец-то! Сейчас должно получиться.
Наверное, он на ходу прослушивал свой автоответчик.
К сожалению, я не могла разобрать ни слова.
— О нет! — несколько раз пробормотал Гидеон. Он снова забыл обо мне, и я брела вперёд на ощупь.
— Если не хочешь наткнуться на стену, поворачивай влево, — сообщил Химериус. — О, кажется, до него наконец дошло, что у тебя нет встроенной навигационной системы.
— Ладно… — пробормотал Гидеон. Его руки на миг коснулись моего лица и остановились на затылке.
— Гвендолин, прости, — заботливо сказал Гидеон, но было ясно, что думает он не обо мне. — Ты сможешь выбраться отсюда без моей помощи? — он развязал мне глаза, и я зажмурилась от яркого света.
Мы стояли перед ателье мадам Россини.
Гидеон торопливо погладил меня по щеке и натянуто улыбнулся:
— Ты ведь дорогу знаешь, правда? Машина ждёт, увидимся завтра.
Не успела я что-либо ответить, как он уже обернулся и поспешил прочь.
— И был таков, — сказал Химериус. — Не очень-то вежливо с его стороны.
— Но что случилось? — крикнула я ему вдогонку.
— Мой брат сбежал из дома, — ответил он, не повернувшись и не замедлив шаг. — И догадайся, куда он направляется? Давай, у тебя есть три попытки.
Но прежде, чем я могла потратить хоть одну из этих попыток, Гидеон уже завернул за угол.
— Кажется, не на острова Фиджи, — пробормотала я.
— Мне кажется, лучше бы ты с ним на сеновал не ходила, — сказал Химериус. — Теперь он вообразил, что добиваться тебя больше не нужно, вот он и не старается.
— Химериус, заткнись. Твои шуточки про сеновал меня раздражают. Мы просто немножко поцеловались.
— Эй, золотко, да ты покраснела как помидор!
Я приложила руки к щекам — они пылали.
— Всё, хватит, пошли, я так проголодалась. Сегодня у меня, по крайней мере, появился шанс ухватить кусочек ужина. И может, нам удастся ещё краем глаза взглянуть на этих таинственных хранителей из Внутреннего круга.
— Да ну, тоже мне, ценность! Я их целый день подслушивал, — сказал Химериус.
— О, супер, расскажи!
— Ску-ко-та! Я думал, они буду пить кровь мертвецов или рисовать на руках тайные знаки. Так нет! Сплошная болтовня, а сами все такие важные — в пиджаках и галстуках.
— А о чём именно они болтали?
— Ну, я не очень-то запомнил, — он кашлянул. — В основном, они говорили о том, можно ли нарушить
— Э-м-м… да…
— Конечно, я защищал тебя, как мог, но они ко мне не прислушались, — сказал Химериус. — Речь шла о том, чтобы держать тебя подальше от всех возможных дел. Потому что ты недостаточно хорошо воспитана и страшно наивна. А особенно опасно твоё невежество и неумение держать язык за зубами. Да, к тому же, они хотят проследить и за твоей подружкой Лесли.
— О нет!
— А теперь хорошая новость: ты тут, вроде как, ни при чём, а виновата в твоей недотёпости только мама. Эти женщины вообще во всём всегда виноваты, тут они были единогласны. Вот тебе и джентльмены! А потом они обсуждали доказательства, оплату счетов за костюмы, письма, здравый смысл, и после долгих переливаний из пустого в порожнее они сошлись, наконец, на том, что Пол и Люси прыгнули с помощью хронографа в 1912 год, и теперь они живут там. Хотя, конечно, слово теперь в данном случае не очень подходит, — Химериус почесал затылок. — Ну, короче, они прячутся там, все были в этом абсолютно уверены. И при первой же возможности твой разлюбезный принц должен их там подкараулить, захапать их кровь и отобрать хронограф, если тот окажется где-то поблизости. Ну, а потом они снова начали всё сначала: тра-та-та… Золотые Правила… тра-та-та…
— Всё это очень интересно, — сказала я.
— Ты считаешь? Тогда это исключительно моя заслуга, я рассказываю гораздо интересней, чем эти зануды.
Я открыла дверь в следующий коридор и уже готова была что-то ответить Химериусу, как вдруг услышала голос:
— Ты всё такой же высокомерный, как и раньше!
Это был голос моей мамы! Когда я заглянула за угол, то увидела её и Фалька де Виллера. Они стояли друг напротив друга, мама крепко сжала кулаки.
— А ты всё такая же упрямая и неосмотрительная! — сказал Фальк. — Не знаю, зачем тебе понадобилось скрывать правду о рождении Гвендолин, но это существенно повредило операции.
— Операции? Эти операции были для вас всегда важнее людей! — крикнула мама.
Я осторожно прикрыла дверь и медленно пошла дальше.
Химериус карабкался по стене, словно по верёвочной лестнице.
— Фу-у-у, кажется, кое-кто рассердился не на шутку.
Он был прав. Мамины глаза блестели, щёки порозовели, а тембр голоса стал необычайно высоким.
— Мы договорились, что Гвендолин не будет в этом замешана! Что она будет вне опасности! А сейчас вы хотите подать её графу прямо на блюдечке с голубой каёмочкой. Она же совершенно… беспомощна перед ним!