Таймырский Эрмитаж
Шрифт:
– Нет, я что-то не врубаюсь. Как же клиент мог Лопату замочить?
– Да это всё Лопата виноват. Он там начал командира из себя строить. Мне велел не соваться, а сам с клиентом всё умничал, образованием своим похвалялся. Вот и доумничался.
– Да, похоже на Лопату.
– Там такие ветряки классные стоят, вот Лопата и давай его расспрашивать, что, да как? Ну дед ему всё рассказывал-рассказывал, а Лопата уши и развесил. А я, как дурак, рядом стою, их трескотню слушаю. А Лопата мне глазами всё знаки подаёт, не возникай мол.
– Ну и как же так вышло? Вы что, его не связали?
– Да нужды
– О! Это точно! Лопата любит такие понты бросать.
– Ну повёл нас дедуля по своей фазенде – тут у него кабинет, тут кладовая сухая, тут кладовая простая, тут морозильник, тут холодильник, тут кухня, ну всё-всё там есть. И электрощитовая, гори она огнём.
– Ну и дальше, как оно было?
– Ну открывает дедуля свой электрический шкаф. Сейчас, говорит, рубильник главный отключу, чтобы всё в шкафу рассмотреть можно было. А вместо рубильника хвать откуда-то с полки пистоль. Лопата и ойкнуть не успел.
– Ну, а ты что?
– Да я же в таких делах тёртый. У меня всё время “Вальтер” в руке на взводе был. Тут же дедуле в лоб и шарахнул.
– Классно! А дальше что было?
– Ну пришлось обоих в озере утопить. Нашёл там пару каких-то трансформаторов. Прикрутил по одному к каждому, вывез на лодке на середину и сбросил. Ни за что не всплывут.
– А фазенду не сжёг?
Обижаешь. Конечно сжёг. Никаких следов не осталось.
– А что-нибудь с фазенды прихватил с собой?
– Да так, по мелочи. Что на себе унесёшь?
– Ну и что?
– Да вот фотоаппарат прихватил, супер-пупер. Штук пять, наверное, стоит. И пару бутылок какого-то супер-коньяка. Да ещё три серебряных рюмашки.
– Покажь!
– Да вот они, смотри.
– Ух ты!
– А что там Нечипор? Давай вытаскивай его сюда, помянем Лопату коньяком дедушки.
– Щас, попробую… Нечипор, вставай, Колян пришёл. Давай помянем Лопату.
Нечипор что-то промычал в ответ, и Галуза немилосердно вытянул его за ноги.
– Вставай, алкаш. Помянем Лопату.
– По-по-мянем? С удо-удо-вольствием.
Нечипор отреагировал лишь на приятное приглашение помянуть. Что поминать надо Лопату, до него не дошло. Колян между тем деловито открыл бутылку “Метаксы” и налил во все три рюмки доверху.
– Ну, поехали.
– Поехали, – произнёс Нечипор, выпил залпом и тут же отпал в глубоком сне.
– Пусть ему таймырское озеро будет пухом, – пафосно произнёс Галуза и мелкими глоточками, смакуя, выпил свою рюмку.
– Плакали наши денежки, – произнёс неуместную фразу Колян и тоже выпил.
– Ты чо, Колян? Лопату не обижай, – запротестовал было Галуза.
– Да он сам себя обидел и нас на такие бабки нагрел своей дурью.
– Правильно! Давай ещё по одной.
– Давай…
Галуза отрубился после третьей рюмки. Колян спустился к воде, ополоснул лицо и решительно взялся за дело. Через полчаса Галуза и Нечипор лежали в своей лодке боком, надёжно связанные по рукам и ногам спинами друг к другу, упираясь лицами в борта. А ещё через полчаса вниз по Тарее цугом поплыла связка лодок; в передней Колян,
Пятнадцатого августа караван Коляна прибыл на конец маршрута. Путешествие было не самым приятным. Пленники, очухавшиеся от клофелина, заботливо насыпанного Олегом Ивановичем на донышки двух рюмок, и осознавшие своё горестное положение, отравляли жизнь Коляну своими воплями и призывами одуматься. Но это было полбеды. Большей бедой было отправление естественных надобностей пленников. Для этого ему приходилось освобождать им руки. Первым этой чести удостоился Нечипор. И он тут же сделал попытку наброситься на Коляна. Колян ожидал этого и покарал строптивца, уложив его лицом на землю и отвесив несколько увесистых затрещин. Несмотря на наглядность урока, попытку бунта при такой же оказии предпринял и Галуза. И его постигла та же участь. При очередной гигиенической остановке были предприняты новые попытки взбунтоваться, что немало удивило Коляна. “Ну и тупари”, – подумал он презрительно. Так и пошло. Остановка по нужде, освобождение рук, бунт, кара. И так каждый день, и не по разу.
Несчастные пленники ничего не понимали. Впервые увидев себя упакованными в лодке, они решили, что Колян сам замочил Лопату, сгрёб деньги старика себе и теперь собирается замочить и их. Но Колян почему-то цацкался с ними. Дни шли за днями, а они всё ещё оставались живыми. Да что там живыми! Раздавая им затрещины, Колян даже не пытался изувечить их, что для них было бы самым естественным делом. Ни Нечипор, ни Галуза не отличались познаниями в топографии и географии, но и они понимали, что их караван прибыл к месту встречи с вертолётом. И это сбивало их с толку ещё сильнее.
– Слышь, Галуза. А может быть, Колян свихнулся?
– Да и я так же думаю. Ещё два дня, и придёт вертушка. И если Колян нас не замочит, то нас освободят, и тогда ему хана. О чём он думает? На что надеется?
– Ну точно свихнулся!
Колян между тем неумело бросал блесну. Иногда броски у него получались. И один из таких бросков оказался успешным. Леска рывком натянулась, удочка завибрировала. Сердце Коляна радостно забилось, и он начал наматывать леску на катушку. Это оказалось непростым делом. Колян кряхтел и вскрикивал. Пленники, лёжа в лодке, не могли его видеть, и их сомнение в душевном здоровье Коляна от его возни только усилилось. Могучий Колян оказался всё-таки сильнее рыбы. Это был таймень весом не менее пуда.
– Эй, козлы, смотрите, какую рыбину я вытянул!
Колян поднёс рыбу к лодке с пленниками, показал её и выбросил в воду. Такую огромную рыбину до вертолёта и втроём не съесть. Пусть плавает. Этот поступок окончательно утвердил пленников, что Колян не в себе.
– Слышь, Колян, послезавтра придёт вертушка. Ты полетишь с нами?
– А куда же я денусь?
– Так тебе же придётся нас развязать. Отвяжи сейчас, чего тянуть-то? Мы тоже хотим рыбу половить.
– Мне вас развязывать не придётся. Пусть менты вас развязывают.