Таймырский Эрмитаж
Шрифт:
– Да я-то тебя прощаю, Коля…
Олег Иванович перехватил дыхание и продолжил, уже вполне рассудительно:
– … Но простят ли тебя те, кого ты “прессовал”?… А что ты меня всё дядей зовёшь? Мы же братья, хоть и двоюродные.
– Не знаю, как-то само собой так назвалось. Можно, я вас так буду называть? Какой я вам брат… Вот смотрю на вас, ведь мы же похожи, мы же родня. Вы – вон какой… А я… Я ведь тоже мог бы быть, как вы, а во что я превратился? Вы вправду прощаете меня, дядя Олег?
Олег Иванович посмотрел Коляну в глаза и вновь ощутил, что Колян переживает катарсис неописуемой силы. Нечто подобное переживал и он сам. Внезапное тёплое
– Ну конечно же, Коля. Вижу, что ты не спектакль играешь, а вправду каешься.
– Ой, дядя Олег, что же это со мной? Никогда такого не было. Жжёт меня что-то в груди. Как мне стыдно…
– Потерпи, Коля, сейчас я тебе валерьянки принесу.
Олег Иванович заспешил к дому и через минуту вернулся с таблетками с экстрактом валерьяны. Лопата частично слышал вскрики Коляна и пытался раскусить, что там происходит. “Наверное, разыгрывает кающегося грешника. Что-то я не помню, чтобы Колян так мастерски комедию мог ломать. А что? Вдруг получится. Чёрт! А вдруг он и в самом деле раскаивается? Ну точно! Это же дурень непробиваемый. Дед ему наплёл чего-нибудь про совесть, вот он и поплыл. Нет, пора Коляна увольнять. Интересно, чего он там на камеру наговорил?”.
Запив валерьянку стаканом воды, Колян слегка успокоился.
– Дядя Олег, вот честное слово, мне так хорошо сейчас. Я вытерплю всё, отсижу и не пикну, потом к матери вернусь, если ещё жива будет…
Олег Иванович не узнавал сам себя. Обычно рассудительный, он поплыл по воле охвативших его чувств. В этот момент ему неудержимо захотелось сделать что-нибудь такое, чего требовала сложившаяся нетривиальная ситуация. Что именно, в голову не шло. Подсказала, очевидно, нерациональная душа, подтолкнувшая его к безумному поступку. Где-то в подсознании он понимал, что делает глупость, но он уже не мог противостоять искушению поставить на кон собственную жизнь.
– Всё хорошо, Коля. Могло быть хуже. Давай вставай, пойдём ко мне в дом.
И тут Олег Иванович достал небольшой складной ножик и перерезал верёвки на ногах и на руках Коляна.
– Вот так, Коля. Теперь ты можешь доказать, что ты и вправду раскаялся. Сейчас ты можешь на меня наброситься, скрутить меня, старика, и приступить к исполнению вашего плана – начать, как у вас говорится, “прессовать” меня. Запись твоего признания всё ещё в камере, никто её не видел. Дорога к моим деньгам открыта. Можешь воспользоваться моей добротой. Но, если ты этого не сделаешь, то в суде рассмотрят это как главное доказательство твоего искреннего раскаяния. Как видишь, я рискую своей жизнью, чтобы дать тебе, единственному родному человеку на свете, лишний шанс на мягкий приговор суда. Ты понял, что я делаю и зачем?
– Дядя Олег! Спасибо вам. Да я за вас любому пасть порву…
Лопата, увидев, что Колян стоит свободный от пут, возликовал. “Ай да Колян! Ай, да молоток! Купил деда на сентиментальности. А дед-то как сглупил. Ну, сейчас ему всё аукнется”. Между тем Олег Иванович обнял Коляна и похлопал его по спине. “Вот самый подходящий момент! Колян, чего ж ты тянешь? Придуши уж старика”, – пронеслось в голове у Лопаты. Но Колян не проявлял ни малейшей агрессивности к старику. Вместе с Олегом Ивановичем в сопровождении пса он прошёл к дому, и вся троица скрылась за его углом. “Что происходит? Чёрт возьми! Похоже, дед купил Коляна за пару миллионов, и тот теперь готов ему пятки лизать. Ну, Колян, если ты не воспользуешься
– Скажи-ка, Коля, а что нам делать с твоим шефом?
– Он мне больше не шеф. Вот кому доверять ни в коем случае нельзя.
– Так я и думал. Ну и бог с ним. Пусть посидит пока на сквознячке. Вот что, Коля, снимай-ка ты свою вонючую одежду…
Олег Иванович вынес из кладовой комплект фирменной одежды “Таймырской экспедиции Дудинского” и отправил его в душ. Пока ошеломлённый Колян приводил себя в порядок, Олег Иванович переписал видеозапись из камеры на жёсткий диск компьютера.
– Ну вот, Коля, совсем другой коленкор! Слушай, да мы ведь и в самом деле здорово похожи. Подойди-ка сюда, к зеркалу.
Колян, смущаясь, стал рядом с неожиданно объявившимся кузеном. Да, их родство было более чем очевидно.
– Вот что, Коля, нам с тобой надо ещё кое-что сделать. Давай-ка усядемся перед этой камерой.
Настроив камеру, Олег Иванович начал: “В дополнение к моему заявлению считаю должным сообщить, что убедившись в искреннем раскаянии Николая Каллистратовича Мягкова, я освободил его от спутывавших его верёвок, предоставив ему полную свободу движений. Коля, покажи-ка твои руки…”. Здесь Колян поднял руки и пошевелил ими. “Как можно видеть, он имеет все возможности осуществить свой первоначальный план и расправиться со мной. Сделанные им признания всё ещё не отправлены на Большую землю, и у любого преступника на его месте возник бы соблазн уклониться от суда. Но он этого не сделал. Прошу учесть это обстоятельство при избрании меры пресечения на стадии следствия. Николай будет охотно сотрудничать со следствием и готов понести заслуженное наказание по решению суда. Содержание его под стражей считаю излишним”.
– Сейчас, Коля, мы вместе отправим обе эти видеозаписи моему приятелю в Красноярск, и он завтра же передаст их в прокуратуру. Как только она уйдёт, прессовать и убивать меня уже будет поздно. Так как, отправляем?
– Дядя Олег, конечно, отправляйте. Я ничего не боюсь и на всё готов.
– Вот и замечательно. Ты не проголодался?
– Есть маленько.
– Ну часок ещё потерпишь?
– Да хоть десять часов!
– Ну и хорошо.
Олег Иванович кликнул мышкой, и видеофайл неспешно отправился в Красноярск. Через десять минут его уже открывал Константин Антонович.
– Всё, Коля. Теперь дело за органами правопорядка. А здесь мы сейчас побеседуем с твоим шефом. Ему я свободу предоставлять не намерен. Не переживай. Шарик, вперёд!
Лопату трудно было чем удивить. Но он был просто поражён, увидев, что из дома к нему направились хозяин станции и его верный цепной пёс Колян, совершенно свободный, и одетый в такую же форменную одежду, как и Олег Иванович.
– Вас, Павел Фёдорович, похоже, изумляет картина, что вы видите перед собой?
– Да уж, признаться, изумляться есть чему. Чем же вы Коляна подкупить смогли? Сколько миллионов ему отвалили?
– Да нисколько. Я ему пообещал полную поддержку в суде. Его будут защищать лучшие адвокаты. Я поручился за него, что он прекращает бандитствовать. Как это у вас называется, “завязал”? Коля, к тому же, искренне раскаялся. И доказывает это тем, что, как видите, имея все шансы меня “отпрессовать”, он этого не сделал. И это ему обязательно зачтётся на суде. Не исключаю, что он получит всего лишь условный срок, если его простят все ваши, Павел Фёдорович, жертвы.