Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»
Шрифт:
– Освобождают Хагена. Для нас это конец. – Юрек остался невозмутимым. Контатти продолжал: – Наш советник по культуре в Москве Коновальский продался. Он передал Хагену наши имена незадолго до того, как того взяли русские. Вся наша сеть в Европе рухнет… Я в Москве, Шабе в Германии, Ралтек в Лондоне, Либуда в Париже…
– …я в Италии, – продолжал Юрек.
Контатти кивнул:
–
– Я понял. Продолжай.
– Коновальского я убрал, но теперь русские обменивают Хагена на Форста, англичанина, которого схватили с поличным в Штатах.
– И Варшава не возражает?
Контатти недовольно поморщился:
– Шеф велел правительству вмешаться. Протесты, давление… никакого толку. Русские плюют на все это. Им нужно заполучить Рудольфа Форста, он им дороже нескольких миллионов поляков, дороже всей Польши.
Юрек с тревогой в голосе спросил:
– Хаген сообщил КГБ наши имена?
– Не думаю. Видишь, я тут, свободен, как воздух.
– Значит, необходимо убрать Хагена прежде, чем его вернут ЦРУ.
– Ты сошел с ума? – Контатти осмотрелся, желая убедиться, что их никто не слышит. – Шеф смирился, хочет, чтобы мы сменили квартиру. Более того, это приказ, и я обязан передать его тебе.
Юрек и Контатти медленно направились по аллее. Они и в самом деле походили на двух любителей старинного искусства.
– Это значит, мы должны разрушить всю нашу сеть, – заключил Юрек. – Все, что создавали тридцать лет.
– И у нас мало времени, обмен состоится в ближайшее время.
– Обмен будет сорван.
На этот раз Контатти не выразил особого удивления. Он только спросил:
– Как?
– Поможешь?
– Конечно.
– Я не сомневался. Иначе ты не стал бы утруждать себя поездкой сюда. Кто у нас есть совершенно надежный?
– Не рассчитывай ни на кого. Все будут выполнять приказы Варшавы.
– Но не Шабе.
Контатти обрадовался:
– Конечно, Шабе! У него свои… личные основания. Но хватит ли у нас сил работать с ним? Из-за атеросклероза он становится все безумнее.
– Мы
– При условии, что обмен произойдет в одной из наших зон.
– Известно уже, где он будет проходить? В Берлине?
– Нет, пока еще неизвестно. Место будет выбирать ЦРУ. Конечно, в Европе, но не в Берлине, потому что там слишком легко просачивается информация. Скорее всего в Вене или Афинах.
– Могли бы мы изменить ситуацию в этих городах, как ты считаешь? Постараемся сделать так, чтобы для обмена был выбран Рим.
– Это будет весьма непросто. Уберем Уолтерса в Афинах и Волкова в Вене и посмотрим.
Они пропустили вперед группу японских туристов и остановились полюбоваться мраморной скульптурой, потемневшей от времени.
– Ты понимаешь, чем мы рискуем? – спокойно спросил Контатти.
– Предстоит действовать против КГБ, объединившегося с ЦРУ. Нас разнесут в клочья!
– Ты забываешь про Варшаву, – с усмешкой заметил Контатти. – КГБ потребует головы нескольких наших генералов и, возможно, даже нашего послушного шефа. А тот, прежде чем покончить с собой, отсечет и наши с тобой за неподчинение, за измену…
– Варшава не должна знать, что это наша инициатива. Впрочем, ведь не только мы опасаемся, что именно Хаген может разболтать своим. Подумай о том же Суханове, о румынах…
– Да и англичане вряд ли будут довольны, если Форст вернется в Россию.
– Мы не станем использовать наших людей даже в случае опасности, – заключил Юрек. – Зато, если сумеем заткнуть рот Хагену, наша сеть сможет работать и дальше.
Контатти иронически улыбнулся:
– Весьма патриотично. – Он дружески положил руку на плечо Юреку. – Предлагаю покинуть эти прекрасные руины и пойти выпить за возможную смерть Хагена… и за нашу – несомненную.
– Ты прав. Некоторые решения можно осуществить, только изрядно напившись.
Они выбрали самую красивую спальню из тех, что имелись на вилле, скорее всего спальню самого посла, занимались любовью и очень много пили, стремясь с помощью секса и алкоголя забыть обо всех тревогах, волнениях и опасениях.
Мерилен проснулась внезапно. Лампа на тумбочке была зажжена, и она увидела две бутылки водки и рядом пистолет Юрека.
– Бутылки пусты. Мы пьяны… Какое важное решение примешь сейчас?