Тайна для Аниики
Шрифт:
— Погоди! — натягивая его рубашку, произнесла я. — Неужели мы вот так и выйдем?
— Что ты предлагаешь? — Грэйн не любил праздной болтовни, да и я понимала, что глупо переливать из пустого в порожнее — мы и так потеряли драгоценное время, пусть и не зря, но поторопиться все же стоит.
Потому сходу внесла дельное предложение:
— Давай перевоплотимся! Все-таки в звериной шкурке легче подобраться к врагам!
Лют улыбнулся и слишком часто закивал, совсем как ребенок, которому показали новую игрушку. Спустя минуту серая невзрачная кошка с недовольством глядела на здоровенного, холеного торотигра, мол, а нельзя ли поскоромнее? Торотигр мотнул лохматой головой
Ранние сумерки уже успели опуститься на долину, удлинив тени, выпустив их из укромных уголков, скрадывая очертания разрушенного города. Листочки айлирэ, как верные друзья, не покидающие нас в тяжелый час, летели рядом, сопровождая, подсказывая, где лучше свернуть. Сами мы ни за что бы не нашли узкий лаз, неизвестно кем и для чего проложенный среди обломков, юркнули туда и ползком стали пробираться к гробнице — чувствовали путь наш лежит именно туда.
Не прогадали — вся площадь была освещена светом, исходящим от множества установленных по всему периметру жаровен. Только огонь вызывал оторопь — его языки были ядовито-зеленого цвета. Листочки остановились у выхода, и Грэйн, высунувшись за ними, рассерженно зашипел, вызывая у меня вопрос. Говорить в образе зверей было не совсем удобно, потому я постаралась пролезть, чтобы увидеть все самой. Лют пропустил, и я сумела высмотреть, что у ступеней стоит Всполох, опутанный сетью.
— Р-райт! — рыкнул супруг и покосился на меня — вот же ревнивец!
Я, приподнявшись на задних лапах, лизнула его щеку, успокаивая, показывая, что испытываю пылкие чувства лишь к нему одному. Грэйн рычать перестал и мотнул головой в сторону гробницы — намекая, что нам бы добраться до нее. Смогла бы, развела лапами — как тут проскочишь — все освещено, хоть стражей и не видать. Спорить с Грэйном было бесполезно, потому на свой страх и риск мы готовились выскочить из укрытия, но не успели, потому что по площади пронесся громкий звук, взметнулось к небесам колдовское пламя, распахнулись двери, ведущие в гробницу.
Мы оба позабыли вдохнуть, когда на ступенях показался представитель незнакомой расы, одетый в просторное одеяние, своим цветом смело соперничающее с самим солнцем. Золотые переливы дорогой ткани играли бликами в свете, горящем на площади. За ним двигались парами остальные, судя по всему жрецы неведомого культа, воющие что-то на непонятном языке, а следом закутанное во все черные воины тащили наших друзей. Активнее всех вырывался Райт, Ацур пытался кричать, Зирана тоже отбивалась, а вот Лами, похоже, сдалась, уронив голову, не стараясь сбежать. Лют сел и прорычал:
— Тепер-рь вижу, откуда они черпают силу!
— Смерть, — подтвердила я, буквально сбитая с ног ужасным запахом благовоний, исходящим от жрецов.
Грэйн кивнул, не отводя взволнованного взора от друзей, почти полностью высунувшись из лаза. Ребят волокли к четырем столбам, ясно показывающим, что ждет магов.
— Этот огонь? — озаботилась я, и Гримм опять кивнул:
— Да. Он чуждый нам! Ненастоящий, пр-ризванный давать холод, а не тепло, способный только убивать все живое! Мучаясь, наши согильдийцы напитают амулеты злодеев!
— Как будем спасать их? — подпрыгнула, да так высоко, что ударилась головой о неровный свод. Фыркнула и с надеждой взглянула на мужа.
— На нашей стор-роне внезапность, — изрек он после некоторого раздумья. — А еще сила! Сможешь контр-ролир-ровать свои новые способности?
— Постараюсь, — без сомнений сообщила я, и Лют мотнул головой:
— Тогда
Я летела за Грэйном, точно на крыльях, боясь, что мы не успеем, потому перевоплощалась впопыхах, когда любимый уже вовсю атаковал. Айлирэ делились своей магией, листочки, летая по площади, гасили колдовской огонь, погружая местность во мрак. Я втянулась в битву, подмечая любые мелочи, наблюдая за Лютом и видя, что и он краем глаза присматривает за мной. Странное чувство — вроде и вспыхнуть от гнева, и одновременно с этим ласково улыбнуться, чтобы дрогнуло сердце, забилось чаще от любви. Я отвлеклась и чуть было не пропустила удар, если бы не освободившийся во время суматохи Райт, сумевший оттолкнуть меня, то одна глупая, поддавшаяся мимолетным чувствам ведьма попалась бы в сеть. Ладов только качнул головой, а Грэйн взглянул так, что я смущенно потупилась и поторопилась атаковать врагов, думая лишь о битве.
Несмотря на неуемную отвагу, боевой запал, силу магии и помощь айлирэ, мы были в меньшинстве и явно проигрывали. Ацур вертелся в окружении десятка воинов, отражая атаки лишь силой волшебства, Зирана больше бегала, чем сражалась, а Лами висела на руках противников без движения. Райт и Грэйн единственные, кто умело и продуктивно отражал все атаки, ну и я, если не нервничала и думала о деле.
Колдовской огонь вновь осветил площадь, и в его свете я увидела Осота, держащего кинжал у сердца очнувшейся и всхлипывающей Лами.
— Полагаю, — ухмыльнулся четырех стихийник, — вы знаете, что ее ждет, если не сдадитесь?
— Он откуда здесь? — ругнувшись, обратил взор на меня Райт, а Лют громко велел:
— Беги!
Но разве ведьма могла бросить тех, кого выбрало ее сердце — любимых и близких? Уже нет! Я помотала головой, опуская руки и делая шаг навстречу своему главному врагу. Гордо, не глядя по сторонам, смотря только на него. Грэйн бросился ко мне, но был отброшен силой амулетов, используемых представителями неизвестной расы. Райт попытался остановить меня, но и его отвлекли, а я все шла и шла, отбрасывая со своего пути всех, кто желал помешать мне.
Вот последняя пара шагов, которую так сложно пройти, ноги будто приросли к земле, а сердце в груди бьется тревожно и гулко. Осот напротив ухмыляется и отшвыривает Лами, точно ненужную игрушку. Правда, налету ее подхватывают воины, и магичка только и успевает, что вздохнуть.
— Вижу, ты времени зря не теряла, — издевательски сказал четырех стихийник и не удержался от напоминания, — дочка!
— А они, — указала на жреца, — кто для вас?
Осот равнодушно повел плечами, уверенный в своей будущей победе, вот только все изменилось, когда жрец взмахнул рукой, и к Огневу метнулись стремительные тени. Четырех стихийник и опомниться не успел, как его скрутили воины. С головы одного из них слетело темное покрывало, и я с ужасом увидела, что у него нет лица… совсем — только мгла. Я и выдохнуть не успела, как и меня скрутили, причиняя боль, вот только рыдать не собиралась. Прочь чувства и сомнения — только расчет!
Обиднее всего, что ребята проиграли, и их сейчас первыми тащили к столбам. Приказала себе не впадать в панику, а посмотрела на Осота, которого удерживали рядом со мной.
— Что делать планируете, «папенька»? — иногда боль и обиду мы прячем под маской язвительности.
— Призови моего брата! Я знаю, ты можешь! — процедил он, пытаясь вырваться.
— А смысл? Если бы наблюдатели желали вмешаться, то уже сделали бы это!
— Ну и смотри, как твоих друзей сожгут заживо, а потом и сама сгоришь!