Тайна дома №12 на улице Флоретт

Торин Владимир

Но мне повезло. Сворбелл оказался мягкотелой трусливой падалью. Как только я пригрозил, что расскажу обо всем профессору Гранту и заодно загляну в Дом-с-синей-крышей, он выложил все, что знал. Ну а я сдержал данное ему слово: не сказал ничего ни полиции, ни главе Ботанической кафедры. Вместо этого я зашел в «Три чулка» и перекинулся парой слов с тамошними громилами. Дальнейшая судьба Сворбелла мне неизвестна, кроме того, что экспедиция профессора Гранта отправилась в путь без него. Впрочем, зная нрав хозяев «Трех чулок», уверен участь Сворбелла была незавидной…

Что ж, сведения были получены, но всякий путешественник знает,

что сведения — это еще не все.

Я только вернулся из очередной экспедиции, и мои средства были на исходе. Где в Габене взять деньги, если в карманах гуляет ветер? Конечно же, в «Ригсберг-банке». Получив ссуду, я зафрахтовал дирижабль и отправился в путь. Меня ждало чудовище, по сравнению с которым все мои предыдущие противники казались безобидными сорняками с подоконника какой-нибудь старухи…

Дирижабль «Громор», небольшая, но юркая, посудина меня не подвел. Я доплатил капитану за скорость, и уже спустя неделю мы прибыли на Кани-Лау.

Кани-Лау — это небольшое островное государство на западе океана Немых, славящееся своим беззаконием и довольно негостеприимным обхождением в отношении приезжих. Когда-то оно было самой западной колонией Льотомна, но от тех времен почти не осталось свидетельств — разве что порой в пестрой толпе туземцев можно встретить потертый колониальный льотомнский мундир.

Оказавшись в порту Кани-Лау, я первым делом отыскал человека по имени Джон Колверт. Мистер Колверт, выходец из Льотомна и отставной капитан парострелков морского корпуса, оказался владельцем старенького парохода «Мох». Именно он, по словам Сворбелла, должен был доставить группу Гранта на некий остров, который местные называли Лугау, что в переводе с их языка значит «Голодный». Неудивительно, что Грант не мог отправиться на Лугау прямо из Габена: остров находится там, где на всех наших картах, словно бельмо на глазу, располагается белое пятно, а, как вы, должно быть, знаете, дирижабли не летают через неизведанные земли и моря.

Мне пришлось солгать мистеру Колверту: представившись помощником профессора Гранта, я сказал, что группа прибудет только через месяц и что я прилетел на Кани-Лау, чтобы предварительно исследовать Лугау и провести подготовительные работы для встречи экспедиции. Мистер Колверт был недоволен, но кругленькая сумма надбавки улучшила его настроение. Началась подготовка к отбытию, но перед тем, как покинуть Кани-Лау, у меня еще оставалось одно незаконченное дело.

Я отправился к габенскому консулу и узнал у него, что Грант прибудет лишь через два дня. Радоваться было рано: хоть я и опережал этого сноба, тем не менее, требовалось как-то помешать ему отправиться к логову короля мухоловок следом за мной. Было очевидно, что, не найдя Колверта и его «Мох» в порту, Грант не остановится ни перед чем, пока не отыщет иной способ, как попасть на Лугау. К моему сожалению, мистер Колверт был не единственным, кто мог доставить группу Гранта на остров. Был еще капитан Марул из числа местных.

Что ж, за небольшую плату в виде ящика «Горечи Маре» (это дрянное пальмовое вино) и полусотни золотых дирхамов местные полицейские (или бандиты — я так и не понял, кем они были) подкараулили Марула у портового трактира, избили его и сломали ему ногу — я полагал, что этого хватит, чтобы он не смог встать за штурвал.

Обезопасив себя таким образом, я вернулся в порт. На рассвете мистер Колверт запустил двигатель, и мы отправились на Лугау.

О,

я вижу, ваш племянник в восторге, доктор, но уверяю вас: может быть, это все и напоминает приключение из какого-нибудь авантюрного романа, но на деле путь через океан Немых представлял собой череду тягот и лишений. Были моменты, когда я полагал, что наше плаванье вот-вот оборвется, как и наши жизни.

В полутора днях пути до Лугау мы попали в шторм. Ох, что это был за шторм! «Мох» швыряло и подбрасывало, суденышко взмывало на гребни гигантских волн и низвергалось в пучину, пару раз мне казалось, что мы уже идем на дно, но капитан лишь посмеивался и не выпускал из рта трубку.

Шторм длился почти четыре дня, и когда он закончился, мы смогли оценить все его неутешительные последствия.

Трое матросов исчезли в море и, вне всякого сомнения, стали ужином для кашалотов, главная труба была погнута, а одно из гребных колес сильно повреждено. Ко всему прочему, заплатки, появившиеся тут и там на бортах, хоть пока и скрывали пробоины, но второго шторма не выдержали бы точно.

Капитан Колверт выступил за то, чтобы вернуться на Кани-Лау, и предложение повысить оплату не помогло — он был тверд и непреклонен. В отличие от его подчиненных — мне с легкостью удалось переманить их на свою сторону обещанием золотых гор при условии успешного окончания экспедиции.

Вы знаете, капитан Колверт мне нравился, в нем жил тот самый, настоящий Льотомн. Это был храбрый, решительный и душевный человек, но он не оставил мне выбора.

Да, сэр, вы все верно поняли: я поднял старый недобрый бунт…

Когда матросы препроводили капитана в его каюту, у нас с ним состоялся долгий разговор, в ходе которого я рассказал ему всю правду: о том, кто я такой, о том, что ищу. Он был в подлинном ужасе, когда узнал о планах профессора Гранта привезти Карниворум Гротум в Габен для изучения: капитан долгие годы жил на Кани-Лау и слышал много историй об этом чудовище. Что ж, на этом я и сыграл. Чуть-чуть сгустив краски и выставив главу ботанической кафедры ГНОПМ безумцем и фанатиком, я добился, чего хотел. Капитан Колверт изменил свое решение и высказал убежденность, что нужно помешать безумному ученому добыть себе ручного монстра во что бы то ни стало.

Таким образом мы продолжили путь на Лугау.

Шторм отбросил нас слишком далеко от намеченного курса, пароход шел на одном гребном колесе, и поэтому нет ничего удивительного в том, что на затерянный в океане Немых остров мы прибыли не первыми.

В бухте на якоре стоял гидродирижабль с Кани-Лау (суденышко размером с габенский пакетбот, которое может как плыть по морю, так и летать на небольшой высоте). Капитан Колверт сразу же его узнал.

— Это «Гуакау» капитана Марула, — сказал он. — Кажется, ваш профессор опередил нас.

Меня охватила ярость: уловка, направленная на то, чтобы Марул не отплыл с Кани-Лау, не сработала! Впрочем, сокрушаться было поздно, и я стал думать, что делать.

Гранту удалось попасть на остров, а это означало, что рано или поздно он отыщет Карниворум Гротум. Я не знал, чем закончится моя охота, но допустить, чтобы профессор покинул остров вместе с тварью, не мог. У меня родилась идея. Вы киваете, доктор? Что ж, так и есть: я совершил очередной поступок, который вряд ли можно назвать джентльменским.