Тайна Дома трех вязов
Шрифт:
Мадам Лафарг презрительно пожала плечами.
– В какой эпохе вы живете, комиссар? Мы больше не в девятнадцатом веке! У женщин есть права, и мой муж спокойно позволяет мне делать то, что я хочу.
Форестье пристально посмотрел на молодую женщину и снова заметил в ее глазах что-то необычное, туманное и неуловимое.
– Почему вы притворялись, что не умеете играть в вист?
– О, я разгадала ваш ход: если она солгала в одном, то может солгать и в другом, гораздо более важном…
– Я ничего такого не имел в виду.
–
– Понятно… Какое впечатление произвели на вас гости? Что вы можете сказать об их характерах?
Мадам Лафарг заколебалась, однако у Форестье сложилось впечатление, что она уже приняла решение. Моро показался ей харизматичным и забавным. Генерал был слишком суров, на ее вкус. А что же доктор Вотрен, кажется, он не очень ей понравился? Мадам Лафарг сочла его коварным от природы, и ей не нравились его мягкие манеры.
– Сильная женщина, – заметил Форестье, как только она вышла из комнаты.
– Сильная?
– Ее ничем не проймешь. Вы видели, с каким апломбом она себя ведет?
– Это правда… Такой характер можно назвать боевым. Вы действительно думаете, что это могла сделать женщина?
Форестье не сдержал смеха.
– Если б мадам Лафарг вас услышала, то непременно назвала бы женоненавистником. Самые опасные противники – это те, кого мы больше всего недооцениваем. Никогда не забывайте об этом, лейтенант!
Глава 11
Весь мир – театр
Эжен Гийомен отпил глоток кофе. Мадам Валлен, повариха, приготовила много еды, чтобы гостям было легче пережить этот тяжелый вечер.
– Я тут кое о чем подумал, комиссар, – сказал он, опуская чашку. – Вы установили, что из браунинга не стреляли, верно?
– Да, и анализы это подтвердят, поверьте мне.
– Зачем убийце усложнять себе жизнь, используя два оружия: одно, из которого стреляешь, и другое, которое служит лишь приманкой?
– Причина проста. Убийца не мог войти в кабинет и вынуть пистолет из ящика письменного стола, чтобы убить Монталабера, – тот непременно стал бы защищаться и звать на помощь.
– Он мог взять пистолет раньше…
– Это невозможно. По словам Анри, эта комната всегда заперта. Однако наверняка мы знаем одно: убийца знал, что оружие хранится в рабочем кабинете.
– Но никто из подозреваемых не знал, что граф – левша. Как можно было совершить такую огромную ошибку?
– Потому что иначе было нельзя. Когда вы вошли в кабинет, то сами увидели беспорядок – все было завалено книгами и другими вещами, к столу было не подступиться. Убийца приблизился к графу слева и выпустил пулю в правую сторону его черепа.
Лейтенант не успел ответить, потому что в дверь постучали.
Вошел Адриан Моро. Несмотря на усталость, он довольно бодро пересек комнату и занял свое место в кресле для подозреваемых.
–
Полицейским шутка не понравилась.
– Как вы себя чувствуете, Адриан? – спросил Форестье, чтобы успокоить журналиста.
– О, всё в порядке. Конечно, необычная история, я потрясен, но не собираюсь притворяться, будто расстроен. В конце концов, мы с графом не были близкими друзьями.
– Монталабер рассказал мне, что встретил вас в редакции принадлежащей ему газеты.
– Да, в то время я был еще достаточно глуп, чтобы позволить себя эксплуатировать. Должно быть, графу рассказал обо мне редактор, который считал, что у меня есть перспективы. Я видел его еще несколько раз, когда уже работал на себя.
– Вы бывали в «Трех вязах» прежде?
– Да, два раза. Дом приятный, идеальное место для смены обстановки, и не слишком далеко от Парижа. Это хорошо, потому что провинция и я…
– Хотите ли вы что-нибудь изменить в своих показаниях?
– Ни единого слова.
Моро начал объяснять, что он делал непосредственно перед убийством. Ему потребовалось время, чтобы собрать сигареты, потому что он любовался картинами в коридоре наверху. Лейтенант делал пометки в блокноте, время от времени задавая свидетелю уточняющие вопросы, а Форестье не нашел ни одного пункта, к которому можно было бы придраться.
– Вы журналист, Адриан, и наверняка умеете строить гипотезы. Поэтому я хотел бы услышать от вас, как убийца мог это провернуть.
В глазах юноши зажглось смутное подозрение, но желание подыграть было сильнее.
– Хорошо, если это поможет… Насколько я понимаю, убийца допустил всего одну ошибку: он забыл, что граф – левша. В стволе нет следов пороха, но это неважно – сомневаюсь, что в случае очевидного самоубийства полиция стала бы анализировать оружие.
– Вы правы. Многие убийства выглядят как несчастные случаи или самоубийства. Пожалуйста, продолжайте. Дальше все усложняется.
– Не то чтобы очень. Убийца оставляет ключ в двери, выходит и с помощью плоскогубцев закрывает ее снаружи – полагаю, это возможно и не требует громоздких инструментов. А потом ему остается только ждать. И притворяться, что он прибежал сразу, как услышал выстрел.
– Значит, если следовать вашей гипотезе, то по крайней мере один из гостей точно невиновен.
– И кто же?
– Генерал. Он пришел позже всех, потому что, по его словам, находился в парке. Он не мог бы незаметно выйти на улицу после убийства.
– Вы забываете, что в задней части дома есть второй, гораздо более незаметный вход.
– Да, конечно. Но в вашей гипотезе все же есть слабое место.
– Какое? Я не понимаю.
– Ваша история о плоскогубцах уж очень надуманная. За годы в полиции я встречался со многими грабителями и уверяю вас, что никто из них не смог бы запереть дверь снаружи всего за несколько секунд.