Тайна ее сердца
Шрифт:
По причине глубокой старости.
Мэггс отчаянно заморгала и выпрямилась. Нет, ее муж не так стар. Она смутно помнила, что он немного старше ее брата Гриффина, устроившего их бракосочетание, которому на тот момент исполнилось всего тридцать три года. И все же как она ни силилась, так и не смогла вспомнить, сколько же лет мужу, хотя это и упоминалось в одном из разговоров.
Это были самые ужасные часы в ее жизни, и воспоминания о них почти стерлись из памяти.
Мэггс с тревогой посмотрела на спящего мужа. Из приоткрытого рта вырывался храп, а густые темные ресницы почти касались щек. Мэггс
Она поджала губы. Многие мужчины, женившиеся на закате молодости, были вполне способны к воспроизведению потомства. Например, подобное удалось герцогу Фрею в прошлом году. А ведь ему уже за семьдесят. Наверняка и Годрику хватит на это сил.
Подобная мысль обнадеживала, и Мэггс откашлялась. Не слишком громко. Ведь она проделала весь этот путь до Лондона лишь с одной целью и вовсе не хотела, чтобы Годрика хватил удар, прежде чем он исполнит свой супружеский долг.
Годрик Сент-Джон перестал храпеть и тихонько фыркнул, сделав вид, будто просыпается. Он открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенное лицо жены с сомкнувшимися на переносице изящными бровями. На свадьбе Мэггс была такой рассеянной и потерянной. Она так и не подняла на него взгляда. Даже когда давала клятву принадлежать ему до самой смерти. Спустя несколько часов после церемонии Маргарет почувствовала себя плохо и была перевезена в дом своей матери. На следующий день Годрик получил письмо, в котором говорилось, что его супруга потеряла ребенка, из-за которого они и поженились столь поспешно.
Какая жестокая ирония.
Теперь же Маргарет изучала его с таким неприкрытым любопытством, что Годрику захотелось проверить, насколько плотно запахнут его нелепый халат.
– Что такое? – зевнул Годрик, сделав вид, будто удивлен присутствию в его библиотеке постороннего человека.
Лицо Маргарет тут же озарилось широкой простодушной улыбкой, благодаря которой Годрик сразу же понял: она что-то задумала.
– О, привет!
Привет? После двух лет отсутствия? Привет?
– Э… Маргарет, не так ли? – Годрик поморщился. Он тоже не лучше.
– Да! – просияла Мэггс, как если бы перед ней сидел полоумный старик, на которого внезапно снизошло озарение. – Я приехала вас навестить.
– В самом деле? – Годрик выпрямился. – Как… неожиданно.
Его голос прозвучал на удивление сухо.
Мэггс нервно посмотрела на мужа и принялась бесцельно расхаживать по библиотеке.
– Да. Со мной приехала Сара. Ваша сестра. – Она судорожно вздохнула и уставилась на старинную гравюру, стоящую на каминной полке. Хотя вряд ли она смогла бы разглядеть что-то в полумраке. – Вы, конечно, знаете, что она ваша сестра. Ее ужасно обрадовала перспектива походить по магазинам, осмотреть достопримечательности, посетить театр и оперу и… и…
Маргарет взяла в руки книгу «Заметки Уонн-Остина о Катуле» в кожаном переплете и рассеянно постучала ею по ладони.
– И…
– Наверное, еще несколько магазинов? – Годрик вскинул брови. – Я действительно не видел Сару целую вечность, но я помню, как она любит делать покупки.
– Так и есть. – На лице жены возникло смиренное выражение, когда она начала перелистывать смятые страницы.
– А как насчет вас?
– Что?
– Зачем
Книга рассыпалась у Мэггс в руках.
– О! – Она упала на колени и принялась поспешно собирать с пола рассыпавшиеся страницы. – О, простите меня!
Годрик подавил вздох. Половина страниц порвалась, пока его жена их собирала. Эта книга стоила ему пять гиней в магазине «Уорик и сыновья» и, насколько он знал, являлась единственной в своем роде.
– Ничего страшного. Я все равно собирался переплести этот том заново.
– В самом деле? – Мэггс с сомнением посмотрела на с трудом собранные страницы, прежде чем осторожно положить их мужу на колени. – Какое облегчение.
Она смотрела на мужа снизу вверх. В ее больших карих глазах читалась мольба. А еще она забыла убрать руки с колен Годрика. Они очень осторожно лежали поверх останков редкой книги, но было в ее позе нечто, от чего у Годрика перехватило дыхание. Странное неуловимое ощущение сдавило ему грудь, в то время как совершенно земное и гораздо менее деликатное чувство пробудило к жизни его плоть. Господи, как это некстати.
Годрик откашлялся.
– Маргарет?
Она заморгала, как ему показалось, обольстительно. Идиот. Она наверняка устала и хочет спать. Именно поэтому ее веки так отяжелели. Да и вообще возможно ли моргать соблазнительно?
– Да?
– Как долго вы намерены гостить в Лондоне?
– О… – Мэггс опустила голову, вновь переключив внимание на испорченную книгу. Наверное, она хотела сделать как лучше, но лишь еще сильнее испортила хрупкие страницы. – О, мне так много предстоит сделать, вы так не думаете? И… и еще я хотела бы нанести визиты близким друзьям…
– Маргарет…
Она вскочила на ноги, все еще сжимая в руках разорванную обложку.
– Я просто не могу пренебречь кем-то из них. – Мэггс лучезарно улыбнулась поверх плеча мужа.
– Маргарет!
Она широко зевнула.
– Прошу прощения, но путешествие ужасно меня утомило. О, Даньелз… – она с облегчением посмотрела на возникшую в дверях хорошенькую служанку, – моя комната готова?
Служанка присела в реверансе, хотя ее глаза с любопытством блуждали по библиотеке.
– Да, миледи. Готова так же, как может быть готово все остальное сегодня. Надеюсь, вся эта паутина…
– О, все в порядке. – Мэггс развернулась и кивнула Годрику. – Спокойной ночи, э… супруг мой. Увидимся утром, хорошо?
С этими словами она поспешила вон из библиотеки и унесла с собой обложку.
Годрик оглядел тяжелую дубовую дверь библиотеки, которая вдруг показалась ему пустой и очень похожей на могилу после того, как ее покинула Маргарет. Странно. Раньше это помещение казалось уютным.
Годрик раздраженно покачал головой. О чем она говорила? Что привело ее в Лондон?
Они заключили брак по расчету. По крайней мере Маргарет руководил именно расчет. Ребенку, которого она носила под сердцем, нужно было имя. Ее негодяй братец Гриффин вынудил Годрика на этот брак с помощью шантажа, поскольку отцом ребенка был не он. Более того, до свадьбы ему ни разу не представилось случая даже перекинуться словом с леди Маргарет. А когда она удалилась в его заброшенное сельское поместье, Годрик остался в Лондоне и зажил прежней жизнью.