Тайна ее сердца

Хойт Элизабет

Сара отошла назад, прежде чем Годрик успел обнять ее в ответ, и окинула его сбивающим с толку, проникающим в самую душу взглядом карих глаз.

– Как ты?

– Нормально. – Годрик пожал плечами и отвел взгляд. Ему потребовалось целых три года, чтобы привыкнуть к обеспокоенным взглядам и осторожным расспросам представительниц прекрасного пола. Но, к сожалению, воспринимать все эти проявления участия спокойно он так и не научился. – Ты уже поела?

– Если честно, я пока не заметила ничего съестного, – сухо заметила Сара. – Твой слуга Моулдер

пообещал мне завтрак, а потом исчез. Примерно с полчаса назад.

– А… – Годрик мог бы изобразить удивление, но правда состояла в том, что он не знал, есть ли в доме хоть что-нибудь из продуктов. – Э… может, в таком случае переедем в гостиницу или…

В это самое мгновение дверь распахнулась и в столовую ворвался Моулдер с тяжелым подносом в руках.

– А вот и я.

Он со стуком поставил поднос на стол и горделиво отошел в сторонку.

Годрик внимательно посмотрел на поднос. В самом его центре стояли чайник и единственная чашка. Рядом Годрик увидел полдюжины подгоревших гренков, пять яиц и горшочек с маслом. Оставалось лишь надеяться, что дворецкий догадался эти самые яйца сварить.

Годрик вопросительно посмотрел на слугу.

– Повар… э… приболел?

Моулдер фыркнул:

– Ушел. А вместе с ним головка сыра, серебряная солонка и добрая половина тарелок. Похоже, он не слишком обрадовался, узнав, сколько гостей нагрянуло в дом. А еще он неплохо изучил ваш винный погреб, сэр. Да простит меня ваша светлость за эти слова, – не унимался Моулдер. – Пойду гляну, есть ли у нас еще чашки.

– Благодарю вас, Моулдер. – Годрик дождался, пока дворецкий выйдет из комнаты, и только потом повернулся к сестре. – Я должен извиниться за столь скудное угощение.

Годрик подвинул Саре стул.

– Не стоит беспокоиться, – произнесла Сара, усаживаясь за стол. – Мы свалились тебе на голову так неожиданно. – Она потянулась за чайником.

– Хм… – пробормотал Годрик, усаживаясь за стол напротив сестры. – Я тоже об этом подумал.

– Я была уверена, что Мэггс тебе написала. – Сара недоуменно вскинула бровь.

Однако Годрик лишь покачал головой и отломил кусочек гренка.

– Интересно, почему Мэггс не сообщила тебе о нашем приезде? – тихо спросила Сара, намазывая маслом подсушенный хлеб. – Ведь мы готовились к этой поездке несколько недель. Думаешь, она испугалась, что ты не позволишь приехать?

Годрик едва не подавился.

– Я бы никогда так не поступил. Что дало тебе повод так думать?

Сара пожала изящными плечами:

– Вы расстались сразу после свадьбы. Ты не писал ни ей, ни мне. Да что уж там… маме, Шарлотте и Джейн ты тоже не написал ни строчки.

Годрик поджал губы. Он был неизменно вежлив со своей мачехой и сводными сестрами, но душевной теплоты между ними никогда не было.

– Это не был брак по любви.

– Я сразу поняла это. – Сара осторожно откусила кусочек гренка. – Знаешь, мама о тебе беспокоится. Я тоже.

Годрик молча налил сестре чаю. Да и что он мог сказать? «О, я в полном порядке. Только вот потерял любовь

всей своей жизни. Но боль можно терпеть». Равно как можно делать вид, будто ничего не случилось и что необходимость просыпаться каждое утро, дабы встретиться лицом к лицу все с той же рутиной, вовсе не сводит тебя с ума. Господи, но почему его все спрашивают о самочувствии? Неужели никто не видит, что он сломлен и никогда уже не станет прежним?

– Годрик? – мягко позвала Сара.

Углы губ Годрика дрогнули, когда он подвинул Саре чашку с чаем.

– Как твоя мать и сестры?

Сара поджала губы, как если бы намеревалась спросить что-то еще, но вместо этого сделала небольшой глоток.

– Мама чувствует себя хорошо. Занята подготовкой к дебюту Джейн. Они планируют остановиться у ее закадычной подруги леди Хантфорд, так как сезон открывается лишь осенью.

– А… – Годрик испытал облегчение при мысли о том, что его мачеха не захотела остановиться в Сент-Хаусе. Но почти сразу же облегчение сменилось чувством стыда. Ему стоило подумать о том, что младшая сестра стала достаточно взрослой для первого выхода в свет. Господи! Да ведь он помнил Джейн веснушчатой девчушкой, гоняющей палкой обруч. – А как там Шарлоттта?

Сара закатила глаза.

– Пленила всех молодых людей Верхнего Хорнсфилда.

– А там есть подходящие молодые люди?

– Конечно, не так много, как в Нижнем Хорнсфилде. Но, если не принимать во внимание недавно приехавшего в те края викария и сыновей сквайров, там есть на кого посмотреть. Думаю, она даже не подозревает, что всюду, где бы ни появлялась, на нее устремляются полные томления мужские взоры.

Мысль о том, что крошка Шарлоттта, которую он видел в последний раз, когда та ссорилась с Джейн из-за торта, превратилась в роковую красавицу, заставила Годрика улыбнуться.

Его мысли прервал скрип открывающейся двери. Годрик поднял глаза и…

Встретился взглядом с женой, замершей на пороге столовой в позе Боадицеи, вознамерившейся напасть на лагерь ничего не подозревающего римского генерала.

Мэггс остановилась на пороге столовой и глубоко вздохнула. Сегодня Годрик выглядел совсем иначе, чем тот мужчина, которого она видела накануне вечером. Может, причиной подобной перемены послужил дневной свет. А может, то обстоятельство, что сегодня он был одет в сшитый на заказ, хотя и немного поношенный светло-коричневый костюм.

Или же все дело в еле заметной улыбке. Она стерла печать горя и забот с его лба, разгладила морщинки вокруг серых глаз и привлекла внимание к его пухлым губам. Взгляд Мэггс на мгновение задержался на этих губах, и она задумалась о том, каковы они на вкус…

– Доброе утро. – Годрик почтительно поднялся.

Мэггс заморгала и поспешно подняла глаза. Прошедшей ночью она приняла решение дождаться утра и только тогда начать соблазнение. Да и кому бы пришло в голову сразу прыгнуть в постель к своему мужу-незнакомцу после двух лет разлуки? Но вот наступило утро и…