Тайна римского саркофага
Шрифт:
Старуха тем временем собрала на стол, налила стакан виноградного вина.
– Спасибо!..
Старик, по-видимому, был доволен своей долгой жизнью. Ему уже было далеко за шестьдесят, старому Джузеппе. Его отец когда-то сражался вместе с Гарибальди, в честь которого и дал имя своему единственному сыну – Джузеппе.
– Мой отец, вспоминал старик, – до самой своей смерти не переставал рассказывать о русских гарибальдийцах… Был один. – Отец о нем говорил очень тепло. Ваш великий хирург… Сейчас вспомню… Пирокоф!.. С ним отец встречался в Специи,
Алексей понял, что речь идет о Пирогове.
Теперь он решил ничего не скрывать. За время, пока Алексей находился на итальянской земле, он сумел близко узнать простых итальянцев. И Алексей рассказал, как он бежал от фашистов.
– Хорошо, сынок, хорошо, – проговорил старик. – Иди на чердак. Там в углу, под корзиной, есть автомат. Он и Минерва спасут тебя…
Алексей торопливо поднялся на чердак и начал шарить… Нашел.
Вдруг где-то близко послышалась песня. Алексей пытался разобрать слова: они не были похожи на итальянские. «Значит, немцы. Как они тут очутились? Сколько их?» Алексей хотел выскочить во двор, но поспешно поднявшийся на чердак старик удержал его:
– Не успеешь. Они уже рядом. Заметят. Сиди здесь. – А сам начал спускаться.
Тут же в дверь дома нетерпеливо постучали. Послышались пьяные голоса немцев.
Хозяева испуганно попрятались до углам. Стук повторился. Немцы собирались взломать дверь прикладами. Женщина, дрожа от страха, открыла дверь.
Немцы требовали вина и закуски, а когда узнали, что вина нет, стали избивать старика… Потом они вышли на железнодорожное полотно и принялись петь. Слушая их голоса, Алексей думал о том, что поют они, как и все люди на земле, а вот откуда у них столько ненависти к другим народам, столько жажды к убийству?..
Было светло. Луна заливала все вокруг серебром. Алексей отчетливо видел три фигуры. Он крепче сжал автомат и произнес беззвучно, одними губами: «Это вам за смерть Галафати!»… Раздалась короткая очередь. Алексей услышал крики и стоны. Все трое упали.
Алексей быстро слез с чердака. Сердце у него учащенно билось. Ему казалось, что он еще слышит предсмертные хрипы гитлеровцев.
– Беги скорее, – старик с трудом пошевелил слипшимися губами. – Беги, сынок. В городе Фрасскати – американцы.
«Откуда там взялись американцы? – подумал Алексей. – Ведь только что там находился главный штаб немецких войск. Но раз старик сказал, значит, знает…
– Как хорошо, что во Фраскати нет немцев, – продолжал старик, – как хорошо, что они больше не топчут кипарисовые аллеи и сосновые рощицы. А ведь по ним когда-то ходил сам Цицерон. Он жил в Тускулуме. Это на вершине Тускуланской горы. Чуть повыше Фраскати. Там и поныне остатки стен его виллы… Да что об этом говорить…
Старик хотел еще что-то сказать, но заторопился:
– Прощай, сынок, не слушай мои рассказы… Тебе надо во Фраскати.
Старуха
Выйдя из дома, Алексей подошел к убитым. На воротниках у них виднелись нашивки «СС». Это были солдаты из бронетанковой дивизии «Герман Геринг». «Надо убрать их, – решил он, – а то эсэсовцы подумают, что их убил старик».
Алексей оттащил трупы под откос железной дороги и забросал сухим хворостом и травой. Он быстро зашагал по направлению к городу, временами огибая небольшие горки, покрытые густыми зарослями пиний, олив и виноградников.
Наступило утро. Кубышкин поглядывал на бледные утренние звезды, на светлеющее небо и невольно вспомнил такое же небо под Псковом, когда увозили его оттуда в Италию. И вдруг он увидел падающую звезду вблизи Большой Медведицы и загадал. Вышло, что его желание – вернуться на Родину – исполнится.
Было тихо. Только кузнечики по обочинам пыльной дороги тянули трескучую монотонную песню. Где-то за этой уходящей ночью была Россия, и там жили мать, отец, Маша, братья и сестры. Алексей шел и думал: «Когда же, наконец, увижу я свое родное небо, родную землю, близких людей?.. Может, кто-нибудь из них шагает вот так же сегодня – только по родной земле и так же смотрит на Млечный Путь и видит те же падающие звезды»…
…Англо-американские союзники не торопились наступать на Итальянском фронте. Это давало Гитлеру возможность перебрасывать часть своих войск из Северной Италии на Восточный фронт.
Только в первых числах июня 1944 года союзники активизировали наступательные операции в Италии.
На окраине Фраскати, только что освобожденного союзниками, Алексей впервые в своей жизни увидел американцев и закричал, размахивая автоматом:
– Друзья, я ваш союзник! Я русский… русский… руссо!..
Заметив Алексея, американские танкисты оставили машины и подошли к нему.
«Наконец-то свобода! – подумал Алексей. – Наконец-то можно возвратиться на Родину и сражаться в своей армии»…
Но… почему это американцы, окружив его, вырвали из рук автомат и разбивают его о гусеницу танка? И почему офицер, к которому он обратился, демонстративно отвернулся в сторону.
К Алексею подошел сержант и обшарил карманы. Вот в руках у него оказался маленький конвертик. Сержант прищурился, начал надрывать конверт, но Алексей с силой вырвал его.
Их глаза встретились.
– Это Ленин! – твердо сказал Алексей.
Но сержант… Что такое? Неужели не понял? Он резко ударил Алексея автоматом по руке, и конвертик упал.
Алексей был ошеломлен. Он смотрел, как сержант разорвал конверт, как бросил на землю красную гвоздику и растоптал ее грязным ботинком.
– О'кей! – одобрительно крикнул офицер.
Алексей рванулся, но кругом стояли солдаты с автоматами и туповато улыбались.
Почему американцы берут Алексея под стражу и, не слушая никаких объяснений, ведут в комендатуру?