Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой
Шрифт:
Сделав шаг вперед, присела, держа факел так, чтобы свет хорошо освещал скорчившуюся в углу ниши окаменевшую фигуру молодой беременной женщины.
Какое-то время я смотрела на каменное лицо с сомкнутыми веками, на руки, поддерживающие большой живот в желании заслонить от надвигающегося ужаса еще не рожденное дитя. Так и не родившееся дитя…
— Ну, здравствуй, Клодия, — отстраненно, словно со стороны услышала собственный шепот. — Я пришла, как ты просила. Это ведь была ты?
Чуть подавшись вперед и приблизив факел к каменной фигуре почти вплотную, я изучила ее цепким взглядом
«Отыщи расколотый камень…»
Мои пальцы скользнули по каменному животу дочери барона. Тонкая трещина пересекала его сверху донизу, а в самом ее центре темнела щербина — углубление размером с мелкую монету Гатарии. Достав из-за пояса осколок живых камней Ансаллы, я аккуратно вставила его в углубление — он подошел идеально.
Для меня было загадкой, как этот осколок оказался возле пруда, где я нашла его несколько дней назад, но не оставалось сомнений — Клодия использовала его, чтобы говорить со мной, чтобы заставить меня прийти к ней.
Но была ли это и в самом деле Клодия де Саар? Или же это были живые камни Ансаллы, поглотившие ее сознание, ее память и, вероятно, ее предсмертную жажду возмездия? Кто из них завлек меня сюда?
Клодия была мертва, это несомненно. Я знала, что существовали люди, способные говорить с душами тех, кто ушел на тот свет. Но я не умела слышать голоса мертвых. Зато, будучи нагалиси, слышала голос живых камней. А значит, именно они говорили со мной голосом Клодии.
Что же они такое — живые камни Ансаллы?
Однако… Я уже знала, что на самом деле Клодия не утонула — ее убил барон, собственный отец. Вот только, по всему выходит, что сделал он это не своими руками — ему помог маг. Непростой маг — обладающий даром нагалиси. Ведь только голос нагалиси может пробудить живые камни ото сна и дать им жертву, чтобы утолить их безграничный голод.
Но если у барона был такой помощник… это делало его в разы опаснее для меня.
Увидев и узнав все, что хотела, я уже собиралась подняться с корточек, но в последний момент вдруг осознала, что хочу забрать осколок обратно, оставить его себе. Потянувшись, подцепила его ногтями, подхватила пальцами и уже собиралась вытащить, как на меня словно выплеснули горячую воду чужого воспоминания.
Мужские руки в перстнях, силой раздвигающие дрожащие колени, сжатые в отчаянной попытке сопротивления. Запрокинутая назад голова мужчины — его тело отдаляется и приближается сначала плавно, словно он раскачивается, потом резкими рывками. Распахнувшаяся белая сорочка, отороченная кружевом, оголяет мужскую грудь…
Последним, что я успела увидеть, прежде чем отшатнуться и упасть на пол, была ощеренная морда волка.
С широко распахнутыми глазами я обнаружила себя сидящей на полу в шаге от жертвенника. Горящий факел лежал рядом, а в руке я сжимала осколок живых камней.
Теперь я понимала, почему загадочного человека, который хотел получить наследника крови де Саар, звали Волком.
На его теле, под правой ключицей, красовалось клеймо в виде волчьей морды. В ощеренной пасти зверя и в его прищуренных глазах стоял неутолимый голод.
Глава 14.
Тронный зал королевского замка сверкал от солнечного света, бьющего через аркады террас с обеих сторон.
Свод подпирали колонны, широкие настолько, что только древние великаны, которые держали на своих плечах небесную твердь, могли бы обхватить их огромными руками. Мне же понадобилось бы несколько минут, чтобы обойти вокруг любой из этих колонн.
Великолепие тронного зала несколько лет назад поразило меня — тогда я была представлена ко двору как Клодия де Фракиз и была полна самых радужных надежд. Однако сейчас грандиозные размеры зала и колонн, величие трех тронов на возвышении из двух десятков ступеней уже не впечатляли меня так сильно. Мое любование тронным залом было, скорее, созерцательно-холодным. Испытания, выпавшие на мою долю, изменили меня. Король, лишивший меня всего, стал моим врагом, и в моей душе больше не было места для наивных чувств, к которым, без сомнения, относилась и восторженность.
Его величество Кордиан Второй сейчас восседал на троне в центре возвышения. По правую руку от него сидела королева Стефания, по левую — принц Селебриан. Вместе с бароном де Сааром мы только что вошли в тронный зал, и три венценосные фигуры в самом конце зала на таком расстоянии казались мне штрихами на холсте, а не живыми людьми.
— Барон де Саар с дочерью, тэлли Клодией! — провозгласил герольд.
Я волновалась. Когда взгляды некоторых присутствующих на королевском приеме господ устремились в нашу сторону, мне навязчиво мнилось, что я вот-вот услышу: «Это же дочь герцога де Фракиза! Дочь казненного по указу короля заговорщика!». Я едва дышала, представляя, как после этого последуют выкрики: «Схватить ее! Бросить ее в тюрьму!».
Но мои страхи не оправдались. Ни один человек не задержал на мне взгляда, и в первый момент я выдохнула от облегчения.
Из своего первого выхода в свет, когда мой отец, герцог де Фракиз, привез меня на королевский прием, я знала, что сейчас барон должен подвести меня к возвышению с тремя тронами, чтобы представить королю, королеве и кронпринцу.
По пути я пыталась вспомнить, что говорил мне о дочери барона магистр. Девица де Саар еще не была представлена ко двору. Чтобы выдать меня за нее, магистр избавился от всех слуг барона.
«Теперь только три человека во всем королевстве знают, как она выглядела: барон де Саар, я и вы», — сказал он мне.
В этот момент я едва не остановилась, когда меня пронзила догадка.
«Как я могла не подумать об этом?!»
Заставляя себя следовать за бароном, я задержала дыхание.
Магистр ошибается.
Есть еще один человек, который знает, как выглядела Клодия де Саар.
Волк.
Барон в разговоре со своей любовницей Гвеневер упоминали, что Волк обладает могуществом, превосходящим могущество магистра Грима. Если этот человек — влиятельная особа, это означает, что он сейчас может быть здесь!