Тайна "Сиракузского кодекса"
Шрифт:
Бодич настаивал:
— Ручаетесь, что копали достаточно глубоко?
Кларенс устало подтянул манжет. На запястье у него не было часов.
— Черт, который час?
Бодич осклабился:
— Что, и часики достались бывшей женушке?
Кларенс процедил сквозь зубы:
— Формальдегид разъедает кожу, примерно как типы вроде тебя разъедают душу. — Он постучал сигаретой по основанию ладони, пристроил сигарету на нижней губе и произнес: — Я желаю отсюда выбраться.
Бодич оставил последнее слово за
— Верните этому типу его обувь.
Он подал зажигалку Кларенсу, потом закурил сам.
— Воняет кошачьей мочой, — сказал Эванс и протянул ботинки.
— Это не кошачья моча, — вставил Кларенс, — это адреналин, проступивший наружу от острого припадка страха. — Он склонил голову и в одну затяжку раскурил сигарету.
— Чушь, — сказал Эванс.
— Нет, правда, — сказал Кларенс, выдыхая дым, — запах ужаса. — И, помедлив, добавил, словно бы невзначай: — Никто из вас не потрудился заглянуть в его досье, да?
Эванс с новым интересом оглядел меня.
— За парнем что-то числится?
Кларенс кивнул:
— Если знать, где искать.
Я уронил ботинки перед складным креслом и сел. Пустотелые ножки вызывали эхо в пустой комнате.
— Хватит, Кларенс, — я задрал ступню на колено и обтер подошву носка. — Что там такое?
Эванс переводил взгляд с Кларенса на меня и обратно. Бодич смотрел только на Кларенса.
— Не знаю, — сказал Кларенс, — где они держат эти дела, Дэнни.
Я натянул первый ботинок.
— Убей, не знаю.
— Какие дела? — спросил Эванс, глядя то на Кларенса, то на Бодича. — Ты о чем говоришь?
— Мешку пышек сдается, что они говорят о мухоловах.
Эванс нахмурился:
— Мухоловы?
— Молодежные забавы.
Бодич сплюнул.
Кларенс усмехнулся:
— Осторожней, Чарли!
Бодич смотрел на меня.
— Мухоловство — его единственное занятие в свободное время.
Эванс пошевелил запястьем.
— В отстойниках? Или в парке?
— В клубе, — сказал Бодич. — Они соревнуются, кто сумеет загнать привязанную муху в трубку. Потом выпивают и беседуют о Монтане. Не стоит и говорить, что это — суррогат секса.
Эванс нахмурился:
— Хорошо бы кто-нибудь рассказал об этом моей дочке.
— Не помню, чтоб мы там встречались в последнее время, — равнодушно заметил Кларенс.
— Наскучило, — просто пояснил я.
Бодич повернулся ко мне:
— Что, убийство — более увлекательное занятие?
— С выпивкой ничто не сравнится, — сказал я.
— Держись подальше от моего сына, — предупредил Эванс.
Я уже надел оба ботинка.
— У вас есть причины меня задерживать?
Бодич кивнул на труп.
Кларенс твердо решил испортить этот номер в программе Бодича. Он стряхнул пепел в ладонь и размазал его по фартуку.
— Дэнни — ветеран с безупречным досье. Два срока службы, дважды представлен
Все эти сведения сильно раздосадовали Бодича.
— Ты мне не сказал, что ветеран!
— Пройти через это было достаточно мерзко. С какой стати еще и делиться с вами воспоминаниями? — Я отряхнул ботинки рукавом и поднялся. — Не благодарю.
— Ты мог сэкономить нам уйму времени, поганец.
— Что, по-вашему, если у меня хватило глупости отправиться во Вьетнам, значит, не хватило бы умишка совершить убийство и скрыть следы?
— Морская пехота? — с надеждой спросил Эванс.
— О господи. Выпустите меня отсюда.
Кларенс хихикнул.
— Видел бы ты, как Дэнни гоняет этих мушек, Чарли. Понимаешь, они ведь очень легкие, и паутинная петелька сильно нарушает их аэродинамику. Только крючок что-то весит и…
Бодич послал Эвансу взгляд, от которого тот проглотил смешок.
— Слушайте, — сказал он, — у нас здесь лежит девка, которую срезали в расцвете жизни. Перед нами парень, занимавшийся с ней сексом за пять минут до ее смерти. Если он сам ее не убивал, то почти наверняка видел убийцу, а если не видел, то должен был почуять. Он наверняка знает что-то, что нам пригодится: марку машины, цвет волос, шаги, запах лосьона или чеснока.
— Ничего, — сказал я. — Мне было не до того. Что дальше? Вы закончили?
Бодич затих. Огоньки в его глазах догорали.
— Честно говоря, со мной почти кончено, но к тебе это не относится.
Я стал растирать себе шею.
— Бодич, я не убивал эту женщину. Я ее почти не знал. Мы простояли несколько часов на дорожке к ее дому, так? Конечно, мы отлично провели это время. Конечно, мне это нравилось. Может, и ей тоже. Я бы не заметил, если бы над нами кто-нибудь выпалил из пушки, понимаете? Но на самом деле все было очень тихо. Никто не снимал нас через ветровое стекло. Не подъезжали и не уезжали другие машины. Я не видел ни души, даже кошки. Вы нашли в ее кармане мой номер. Она придумала для меня смешное прозвище. Разве это противоречит всему, что я вам рассказывал? Все сходится. Вы не найдете никого, кто сказал бы, что я был вообще знаком с Рени Ноулс, а как мы уезжали вместе, видели не больше двух человек.
Я взглянул на труп.
— Хотел бы я, чтобы она была еще жива.
Кларенс приблизился к столу и, держа свою сигарету как можно дальше от тела, натянул зеленую простыню ей на лицо.
— И за каким чертом мне ее убивать? — тихо спросил я. — Я ее почти не знал. Бога ради, я даже не видел ее при дневном свете…
Бодич кивал, прикрыв глаза, будто в глубокой задумчивости.
— Знаю, — вдруг устало сказал он, — я знал с той минуты, когда показал тебе рану у нее на животе.