Тайна Сомерхеймского аббатства
Шрифт:
Автомобиль завелся с подозрительным булькающим звуком, и Джон с сожалением вспомнил, что так и не заехал к механику. В эти дни любое свободное от службы время Джон предпочитал проводить в домашнем тепле за хорошей книгой, содержание которой никак не касалось судов и делопроизводства. А поскольку выезжать далеко не приходилось, все откладывал визит к механику, но теперь уж было поздно сожалеть. Только одного он опасался: что в случае необходимости будет вынужден воспользоваться услугами какого-нибудь сельского мастера, который кроме тракторов за всю жизнь ничего и не видел. И это в лучшем случае,
Выезжать пришлось ранним утром, и поскольку в эти дни светало поздно, то часть дороги прошла лишь под свет фар. Поначалу автомобиль легко скользил по хорошей дороге, покидая город, но уже к тому часу, когда солнце поднялось и окрасило розоватыми лучами медно-бурые холмы, она начала портиться. Джон лишь обреченно вздохнул: знай он, что мистер Твибинс будет таким любителем отправлять его в командировки, купил бы себе трактор!
Давно убранные поля теперь служили пристанищем вороньих стай, нехотя перемещавшихся чуть дальше от дороги, когда Джон проезжал мимо. Постепенно сельскохозяйственные угодья начинали уступать место зеленым, не знавшим вспашки холмам, а то и лесам, теперь сплетавшим изогнутые голые ветви над усыпанной побуревшими листьями землей.
Весь день стояла сухая погода, и только ветер завывал за оконцами. Небо временами пропускало солнечные лучи, раздергивая то тут, то там облачную завесу, бугрясь по краям синевы серыми боками туч. Не сразу заметив, что снаружи уже совсем стемнело, Джон начал подумывать о ночлеге. Тем временем небо снова заволокло, и на автомобиль тяжелой пеленой обрушился холодный ноябрьский дождь.
Останавливаясь подле небольшой деревушки, как-то неявственно отмеченной на карте, Джон порылся на заднем сиденье в поисках зонта. Выставляя вперед себя, словно шпагу, черный зонт-трость, Джон нехотя покинул машину, опустив хорошие кожаные ботинки в придорожную лужу.
Глянув вниз, он тяжело вздохнул и почавкал к ближайшему зданию, вывеской обещавшему если не ночлег, то хотя бы горячий ужин.
В довольно тесном, скудно освещенном помещении было тепло и хмельно. Несколько местных мужчин громко обсуждали прошедший день у одного из столиков. За барной стойкой уныло восседала женщина в белой блузе. Она отрывисто поглядывала на мужчин в дальней части трактира, видимо ожидая, когда те освободят пространство, и ей можно будет отправиться спать. Но при виде нового посетителя немного оживилась: она сразу же приосанилась и поправила светлые вьющиеся волосы, забранные в свободный пучок и чуть прикрывавшие уши. Нацепив радушную улыбку и демонстративно протерев пространство стойки перед собой, она поинтересовалась, чем порадовать приезжего – разливным пивом?
Бросив оценивающий взгляд на окружающее пространство, Джон неторопливо приблизился к стойке.
– Чем у Вас можно отужинать?
– О, да Вы не из нашего графства! – еще более обрадовалась дама за стойкой, сразу уловив нездешний акцент, точнее его отсутствие – как полагал Джон. – Кухарка, к сожалению, уже ушла, но я могу разогреть Вам что-нибудь. Суп из потрохов? Картофель, рубленный с салом?
О том, чтобы спрашивать о ночлеге здесь, не было и речи. В воздухе отчетливо
Пока Джон ожидал, примостившись на табурете у стойки, сетуя на собственную недальновидность, что не захватил перекус из дома на первую часть пути, от компании за столиком отделился один мужчина и нетвердой поступью решительно направился к стойке. Достигнув цели, он оперся на нее мозолистой ладонью и, добавив запаха хмеля в воздух, обратился к Джону:
– Вот же ночка… Льет и льет… – повторенное слово далось ему без большой легкости. Он окинул взглядом коричневый пиджак Джона, видневшийся под распахнутым пальто, и теплый шарф. – Горожанин, да? Что-то вы все ездите и ездите. Дела, да? А у нас тут тоже… дела! Столько дел, – и он рассмеялся.
В этот момент вернулась дама в белой блузке и поставила перед Джоном тарелку.
– Что к нему привязался? – резко одернула она явно часто бывавшего здесь мужчину. – Шли б уж домой, ночь на дворе! Приличные люди дома в это время уже!
– А этот тогда, – мужчина комично округлил глаза и направил указательный палец в сторону пиджака Джона, – тоже не-при-лич-ный?! Или тебе того и надо, Мария? А? Я тебя спрашиваю, Мария?
Женщина отмахнулась от него тряпкой, которой до этого протирала стойку, издала снисходительно: «А!», и снова ушла на кухню.
– Во-о-от, – торжественно подытожил мужчина, – так о чем я тебе рассказывал?.. А, о делах. Вот тут у нас такие дела… Сомерхейм, туда дальше… – он махнул в сторону так широко, что чуть не рухнул, но уцепившись за стойку все-таки удержался, – там у них реуалярно, нет, ре-улярно… – он на мгновение задумался, шевеля губами, – ну ты понял… в общем, аукцион проходит.
Снова появилась женщина в этот раз с чайником и чашкой. Завсегдатай глянул на это с презрением, потом на Джона, но встретив его внимательный взгляд, никак не прокомментировал выбор напитка, а продолжил:
– Так вот, мы с Тэдом, – он помахал друзьями, но те были слишком заняты обсуждением некой особы по имени Молли, – привезли им стулья, ну, новые стулья, понимаешь, для зала… Тьфу, не понимаешь ты ничего… – он начинал терять интерес к происходящему и тихонько подсползал вниз.
– Очень хорошо понимаю, – спокойно произнес Джон, сидя прямо и положив один локоть на стойку, полностью игнорируя стоящую рядом тарелку. Он повернулся к даме.
– Мадам, – в ответ на такое обращение белокурая Мария немного смутилась, – будьте любезны, налейте этому уважаемому еще пинту за мой счет.
«Уважаемому» – хмыкнула презрительно под нос женщина, но сняла кружку и повернулась к крану.
– Во-во, – мужчина сразу вскарабкался обратно, – это я понимаю! Вижу, ты мужик душевный… Я это… сейчас ребят…
– Вы присядьте на табурет, удобнее будет, – вкрадчиво произнес Джон, кивая на сиденье за мужчиной.
Загипнотизированный таким обращением и пододвинутой к нему кружкой, тот последовал совету угощавшего.
– Вы говорили о стульях на аукционе в Сомерхейме, – мягко напомнил Джон.