Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.
Шрифт:
«Снимите позор и стыд, который вы навлекли на себя своими поступками, — патриотами вы никогда не были».
Другой академик, ученый секретарь Минздрава И.Д. Страшун [733] подвел под инспирированное сталинским руководством действо эффектную историософскую базу:
«Прошли те времена, когда «окно в Европу» доносило в нашу страну свежий ветер. С октября 1917 года свежий ветер дует не с Запада на Восток, а с Востока на Запад. «Новый Свет» перестал быть новым светом — теперь наша страна светит всему миру».
733
В 1949 году Страшуна, женой которого была литератор В.М. Инбер (двоюродная сестра Л.Д. Троцкого), объявили космополитом и уволили с работы.
Доведенная до истерики такого рода ритуальными заклинаниями Клюева заявила, что перед передачей за границу технологической документации на изготовление ее антиракового препарата она внесла в нее такие изменения, которые гарантируют, что американцы получат вместо лекарства яд, от которого «больные будут получать шок или умирать». Возможно, учитывая такие вот откровения и государственную важность проводимых
734
Там же. — Оп. 127. — Д. 1670. — Л.35, 105, 106.
Среди немногих, кому на том процессе удалось сохранить здравый смысл и независимость суждений, была Л.C. Штерн, сказавшая в кулуарной беседе: «Этот суд — страшное дело» [735] .
13-14 августа по такому же сценарию состоялась и гражданская экзекуция бывшего министра здравоохранения Митерева, низведенного 24 июня до уровня директора Научно-исследовательского санитарного института им. Эрисмана. В ходе ритуальных самобичеваний он вынужден был заявить: «Я оказался не на высоте — не государственным деятелем, а делягой» [736] .
735
Там же. — Оп. 118. — Д. 851. — Л. 51–58. Оп. 127. — Д. 1670. — Л. 39.
736
Там же. — Оп. 127. — Д. 1670. — Л. 99.
Пропагандистского запала кампании с использованием «судов чести», которые были организованы в более чем 80 министерствах и центральных ведомствах, хватило примерно на год. Со второй половины 1948 года их деятельность постепенно стала сходить на нет, а в 1949-м они прекратили свое существование. Столь непродолжительная жизнь этих «гуманизированных» аналогов показательных политических процессов 1936–1938 годов обусловливалась прежде всего тем, что бюрократия, уже в силу своей социальной природы предпочитавшая громким публичным разбирательствам келейные решения, очень скоро превратила эти общественные новообразования в безвредный для нее аппаратный придаток. Сталину пришлось на время отступить, чтобы вскоре под флагом новой пропагандистской кампании дать бой не только интеллигентам-«космополитам», но и вновь сразиться с гидрой бюрократической корпоративности и круговой поруки.
ОБНОВЛЕНИЕ РУКОВОДСТВА АГИТПРОПА.
Но в 1947 году «суды чести» представляли собой достаточно острое политическое оружие, которое, во всяком случае, помогло Жданову в давно готовящемся им сведении счетов с Александровым. Еще не улеглись страсти вокруг нашумевшего процесса над Клюевой и Роскиным, в подготовке которого Александров принял деятельное участие (написал проект речи общественного обвинителя кардиохирурга П.А. Куприянова), как он из, так сказать, загонщика сам превратился в объект аппаратной охоты. 24 июня на организованной ЦК дискуссии по книге Александрова «История западноевропейской философии», годом ранее с таким фурором отмеченной Сталинской премией, выступил Жданов и нещадно раскритиковал ее автора за «профессорский объективизм» и аполитичность. А 17 сентября Александров был заменен на посту начальника УПиА ЦК Сусловым, бесцветным чиновником, представлявшим собой своеобразную психологическую разновидность византийского евнуха с кастрированной претензией на верховную власть [737] .
737
Там же. — Оп. 125. — Д. 477. — Л. 4—142. Д. 492. — Л. 2–6.
В ходе начавшегося следом «освежения» кадров Агитпропа, предпринятого для устранения креатуры прежнего руководителя, прежде всего избавились от его заместителей: П.Н. Федосеева, С.Г. Суворова, А.М. Еголина. Образовавшейся в результате кадровый вакуум Жданов заполнял своими людьми. С его подачи первым заместителем начальника Агитпропа был назначен Д.Т. Шепилов. Родившись в 1905 году в отдаленной провинции, в семье рабочего-токаря, тот окончил гимназию в Ташкенте, потом, перебравшись в столицу и поступив в МГУ, получил в 1926 году диплом юриста. Затем в 1931–1933 годах учился в Аграрном институте красной профессуры, после чего был направлен в Западную Сибирь начальником политотдела одного из тамошних животноводческих совхозов. В апреле 1935 года молодого энергичного партфункционера переводят в аппарат ЦК ВКП(б) заместителем заведующего сектором науки сельскохозяйственного отдела. Однако в июле 1937-го в ЦК поступил донос от первого секретаря Западносибирского крайкома партии Р.И. Эйхе, в котором сообщалось о «троцкистских колебаниях» Шепилова во время его работы в Сибири [738] . Началось служебное расследование, в результате которого Шепилова изгнали из ЦК. Войну он встретил, работая в Институте экономики АН СССР. Оттуда пошел на фронт, вступив политработником в ряды московского народного ополчения. День Победы член военного совета 4-й гвардейской армии, генерал-майор Шепилов отмечал в Австрии. В 1946 году он вновь в Москве, сначала на должности заместителя начальника управления пропаганды и агитации Главпура вооруженных сил, а в августе был утвержден редактором «Правды» по отделу пропаганды. Незадолго до своего назначения в Агитпроп ЦК вошел в круг друзей сына Жданова, Юрия, вокруг которого группировалась тогда «золотая молодежь» из числа отпрысков представителей высшей номенклатуры.
738
Там же. — Оп. 114. — Д. 823. — Л. 16–21. Оп. 3. — Д. 1066. — Л. 48.
Тем временем для подхлестывания аппаратной чистки 23 сентября 1947 г. на политбюро было решено создать в ЦК «суд чести». На открывшемся через несколько дней под председательством Суслова собрании работников аппарата ЦК, которое должно было избрать состав суда, с основным докладом выступил секретарь ЦК А.А. Кузнецов. Главные обвинения, прозвучавшие из
739
До войны Сучков был аспирантом на кафедре всеобщей литературы в Московском государственном педагогическом институте у И.М. Нусинова. Потом какое-то время исполнял обязанности секретаря парторганизации СП СССР и редактировал журнал «Иностранная литература». После закрытия в 1943 году этого издания как «рупора англо-американской пропаганды» в СССР был взят Александровым на работу в Агитпроп ЦК. Работая с апреля 1947 года директором ГИИЛ, выпустил в свет такие чрезвычайно популярные после войны книги, как «Тайная война против Америки» и «Тайная война против Советской России» М. Сейреса и А. Кана, а также «Его глазами» Э. Рузвельт. 25 июля оргбюро ЦК признало работу ГИИЛ неудовлетворительной, главным образом потому, что при подборе кадров в издательстве отдавалось предпочтение «людям нерусской национальности» (кстати, то же самое констатировалось и в начале 1945 года, когда заместитель начальника Агитпропа П.Н. Федосеев обнаружил, что из 20 работников русской редакции издательства 18 — евреи). В феврале 1948 года под наблюдением Суслова была предпринята новая антиеврейская чистка ГИИЛ, а с 1951-го начались аресты издательских работников еврейской национальности. В середине февраля 1953 года по запросу ЦК на Старую площадь были отправлены следующие данные о национальном составе сотрудников ГИИЛ: 168 русских, 17 евреев, 4 украинца. После смерти Сталина чистки в ГИИЛ прекратились. Что же касается Сучкова, то в 1955 году он был освобожден из лагеря, став потом директором Института мировой литературы и членом-корреспондентом АН СССР[1604].
«Бдительность должна явиться необходимым качеством советских людей. Она должна являться, если хотите, национальной чертой, заложенной в характере русского советского человека» [740] .
Испугавшись перспективы быть привлеченным Ждановым к цековскому «суду чести», Александров уже в качестве директора Института философии АН СССР направил 10 октября Сталину следующее покаянное письмо:
«…Только тяжелое состояние заставляет меня обратиться за помощью о поддержке. Меня сурово и справедливо наказал ЦК, освободив от работы в Агитпропе… Много передумав за эти дни и тяжело переживая уход с пропагандистской работы, я отчетливо понимаю смысл и своевременность этой меры… К тому же на работу Агитпропа бросил тень совершенно исключительный факт, связанный с деятельностью такого мерзавца и врага, каким оказался Сучков… И вот теперь меня собираются еще раз наказать в суде чести за мою крупнейшую ошибку, когда я не сумел распознать в Сучкове врага… Мой доклад на предстоящей сессии Академии наук… отменяется, у меня выключают телефон, отбирают машину. Дорогой товарищ Сталин! Я полон энергии, имею знания и опыт, горю желанием самым активным образом расшевелить наши философские кадры. Очень прошу Вас дать мне возможность два-три года поработать в области философии, чтобы это не было временем непрерывных наказаний за мои прежние ошибки» [741] .
740
РГАСПИ. — Ф. 558. — Оп. 2. — Д. 154. — Л. 1–2.
741
Там же. — Ф. 17. — Оп. 3. — Д. 1066. — Л. 13, 19, 47, 81.
Сталин внял мольбам опального фаворита и защитил его от аппаратных козней. На прошедшем 23–24 октября в ЦК «суде чести» в качестве обвиняемых предстали только бывшие заместитель Александрова по Агитпропу К.С. Кузаков и заведующий отделом кадров печати управления кадров ЦК М.И. Щербаков. За потерю политической бдительности и покровительство разоблаченному «врагу народа» Сучкову им был объявлен общественный выговор, и они были исключены из партии.
Ликвидировав осенью 1947 года остатки влияния Маленкова в аппарате ЦК, Жданов и его сторонники могли считать себя там полными хозяевами. Под руководством Жданова началась подготовка к очередному съезду партии и шло составление новой партийной программы. Показательно, что одновременно с изгнанием Александрова из Агитпропа (17 сентября) на секретаря ЦК Кузнецова было возложено «наблюдение» за работой МГБ СССР, и его ввели в оперативную комиссию политбюро по рассмотрению важнейших государственных вопросов — так называемую «девятку». Другой видный «ленинградец» Н.А. Вознесенский фактически становится правой рукой благоволившего ему первого заместителя Сталина по Совету министров СССР Молотова, исполняя в отсутствие последнего (отпуска, командировки и т. п.) его обязанности [742] .
742
Там же. — Оп. 117. — Д. 490. — Л. 168—172. Д. 917. — Л. 36–41. Оп. 125. — Д. 608. — Л. 39–44. Оп. 132. — Д. 62. — Л. 158–160.
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ ГЛАВНОГО ИДЕОЛОГА.
Аппаратные победы Жданова, рост его популярности в народе и властных структурах партии и государства не только еще больше настроили против него и стоявшей за ним группировки Маленкова, Берию и их единомышленников, но и не могли не вызвать глухого недовольства у подозрительного Сталина, который стал заметно охладевать к «ленинградцам» и их лидеру. Как не согласиться тут с К. Тацитом, писавшим в своей «Истории»: «…Правители всегда подозревают и ненавидят тех, кто может прийти им на смену…».