Тайны Фанкор-Зора
Шрифт:
Эдмунд с досадой махнул рукой. Будь он один, он бы просто пошел и расквасил физиономию этому негодяю. Но с тремя магами в семье такое внимание к своей персоне привлекать было опасно.
***
– Мама, можно мы с Квентином пойдем погуляем? – Эсса перегнулась через перила. – Сегодня отличная погода, а Анабел с ребятами собирались в город петь гимны.
– Э-э-э… Можно, мистресс Соланн? – Квентин выглянул из столовой.
Фехтовальщик посмотрел на старшую дочь, потом — на воспитанника. Глаза Эссы блестели, она улыбалась. А вот Квентин, похоже, совершенно не ожидал приглашения,
– Идите, – Соланн скрылась на кухне. – Только к ужину возвращайтесь.
– Да, мама, – благонравно заявила Эсса. Даже слишком благонравно.
Старших как ветром сдуло. Эдмунд посмотрел им вслед. Точно что-то затеяли.
***
Эсса и Квентин успели как раз к ужину. Виэри лежала в кровати лицом к стене и, несмотря на все уговоры родителей, не хотела спускаться. Но когда старшая сестра зашла к ним в комнату переодеться, вниз девочки спустились вместе, обе нарядные и причесанные. И теперь Виэри тоже выглядела как заговорщица.
Соланн улыбнулась: «Все в сборе? Отлично. Садитесь скорее за стол».
Они чинно вошли в столовую: Эсса, привычным жестом обнимая за плечи младшую сестру, за ними — Квентин. Но как только Эдмунд разлил по бокалам грог для взрослых и имбирный чай для детей и приготовился резать запеченную утку, в дверь громко и настойчиво постучали. Пожалуй, слишком громко и слишком настойчиво.
Эдмунд подскочил, жалея, что беспечно не положил поближе свои кинжалы, и перехватил поудобнее разделочный нож. В руках умелого фехтовальщика даже такое нелепое оружие становилось смертельным. Добровольно отдавать свою семью Ордену Эдмунд не собирался, а вот дорого продать свою жизнь и утащить с собой пару-тройку рыцарей в Чертоги Единого – очень даже. Эдмунду даже было плевать, что Пророк может ненароком расстроиться, встретившись в свой день рождения с теми, кто считал себя исполнителями его миссии на Каэроне.
Фехтовальщик сделал знак жене и детям. Они уже много раз обговаривали, как будут действовать в случае, если за ними придут рыцари: быстро перебраться в кухню. Там, в подвале, для каждого из них собраны вещи первой необходимости. А еще в подвале – тайный ход в городскую клоаку. Эдмунд шесть лет копал его сам — пригодились знания, полученные в Гильдии.
Но тут те, кто стучали, решили не дожидаться ответа. Точнее, один стучавший — в дом, размахивая птичьей клеткой, ворвался мастер Рохелио.
– Мастер Эдмунд! – торговец сладостями кипел от ярости. – Посмотри, что натворили твои старшие дети! – и он выставил вперед клетку, как рыцарь на турнире выставляет щит.
На дне клетки лежала огромная дохлая крыса. У Эдмунда отлегло от сердца.
– Что это? – спросил фехтовальщик. Ситуация начинала забавлять его.
– И ты еще спрашиваешь?! – вскипел торговец сладостями. – Это, почтеннейший мастер Эдмунд, дохлая крыса! Та самая, которую твои старшие дети подбросили в клетку, когда украли оттуда малиновку! Я требую наказать их и как можно строже. Если ты будешь потакать им, вот увидишь, они закончат на виселице!
– А с чего ты взял, что это сделали именно мои дети? – спросил
– А кто же еще?! – возмутился Рохелио. – Мальчишка стоял и заговаривал мне зубы, а девчонка тем временем вытащила птицу и заменила ее… вот на это!
– То есть ты не видел своими глазами, как это произошло? – любезно улыбнувшись, спросил Эдмунд.
– Нет, конечно, но ведь твоя младшая дочь так хотела отпустить эту проклятую птицу!.. – настаивал лавочник. – Наверняка она подговорила старших и…
– Вот что я скажу тебе, мастер Рохелио, – холодно отозвался Эдмунд. – Во-первых, в твоей лавке около этой клетки всегда толпятся дети. И совершить такое ради озорства мог любой из них. Во-вторых, как ты вообще осмелился сюда явиться? Ты обманом заставил мою Ви три месяца работать на тебя бесплатно, а теперь пришел в мой дом, чтобы оболгать Эссу и Квентина?
– Никакого договора ведь не было… – начал было Рохелио, но замолчал.
– Именно поэтому я еще не переломал тебе ноги, – отрезал фехтовальщик. – Убирайся отсюда и крысу свою захвати. Потому что о том, чтобы я сейчас не спустил тебя с лестницы, тоже никакого договора не было.
– Когда-нибудь ты совершишь промах, мастер Эдмунд! – покачал головой Рохелио. – И когда ты его совершишь, я буду тут как тут.
– А ты уже совершил промах, обидев моих детей, – отозвался фехтовальщик. – Катись отсюда.
Рохелио ушел, громко хлопнув дверью. К Эдмунду подбежали хохочущие дети. Он улыбнулся и обнял всех троих.
– Ваша работа? – спросил он, глядя в хитрое личико Эссы, с улыбкой смотрящее на него снизу вверх. – Ведь ваша же!
– Наша! – с гордостью сказала его старшая дочь. – Всё было так, как он сказал. Я просто восстановила справедливость. Будешь ругаться, папа?
– Не буду, – покачал головой фехтовальщик и погладил дочь по голове. – Просто помни, котенок, что решать проблему, нарушая закон, можно только тогда…
– …когда нет другого выхода, – хором с отцом произнесла Эсса. – Его и не было. Идем ужинать, пап.
***
– Ну что, воспитал разбойницу? – улыбнулась Соланн мужу, когда они остались наедине. – Наша старшая дочь – твоя полная копия.
– По крайней мере, у нас очень дружные дети, – улыбнулся в ответ Эдмунд. – А это значит, что они не пропадут.
Глава 23
Волчий край, руины Фанкор-Зора, ночь со 2 на 3 глайфаста 1137 Эры Пророка
К ночи они разбили небольшой лагерь недалеко от городских стен, на берегу моря, под защитой изъеденных ветрами скал. Андри развел огонь. Пленники поделились с рыцарем и его оруженосцем своими припасами. Эсса отказалась от еды и ушла подальше от костра, в сторону, где, невидимые в темноте, рокотали ледяные волны залива с грустным названием Последний Приют. Матеос поднялся и, коротко бросив, что пойдет охранять лагерь, тоже исчез в темноте, в стороне, противоположной той, куда ушла Эсса. Армин завернулся в плащ, подобрался поближе к костру и вскоре крепко и спокойно уснул. Конрад и Андри сидели молча, друг напротив друга, разделяемые костром. Сон не шел ни к одному, ни к другому.