Тайны Гестапо
Шрифт:
В одном из таких эшелонов ехали Ольга Иванцова, Андрей Паркета, Павел Денисенко и ефрейтор Гейнц Крамер. Из-за частых бомбежек поезд двигался медленно. Денисенко заметил, что будет очень обидно, если они пострадают от своих же.
А Ольга добавила:
– И сорвется свидание с генералом Кранбюлером.
В пути Андрей и Павел выяснили, что одиннадцать вагонов заполнены советскими людьми, отправляемыми в Германию в качестве трудовой силы.
Узнав об этом, разведчики потеряли покой. Рядом, в товарных вагонах, томятся голодные, измученные люди.
Прежде всего решили выяснить, в каких именно вагонах находятся пленники. На одной из стоянок гауптштурмфюрер Паркета в сопровождении унтершарфюрера Иванцовой «прогуливался» вдоль состава и установил, что эти одиннадцать вагонов разделяет от их пассажирского вагона открытая платформа, груженная трубами. Вагоны были наглухо закрыты, охрана из двух эсэсовцев, одетых в тулупы, находилась на площадке последнего вагона. Кроме автоматов у них был и пулемет. Когда поезд останавливался, из пассажирского вагона соскакивало несколько эсэсовских солдат, а вместе с ними офицер. Они патрулировали вдоль товарняков с обеих сторон.
Казалось, нет ни малейшей возможности освободить людей. И все же решили попытаться. В первую очередь надо убрать часовых с тормозной площадки последнего вагона. Операцию решили осуществить днем, когда бдительность эсэсовцев и железнодорожников-немцев была в основном направлена на спасение от авианалетов. Ждали подходящего момента.
На одной небольшой станции, где эшелон основательно «застрял», эсэсовский унтер по приказу оберштурмфюрера отправился выяснять причину остановки. Вскоре за ним вышел из вагона и Денисенко. Когда унтерштурмфюрер возвращался обратно со станции, его встретил прогуливающийся Павел и начал палить из пистолета под поезд.
– Партизан! Диверсант! – и он бросился в погоню.
Унтерштурмфюрер выхватил свой парабеллум и с воплями: «Партизан! Партизан!» – также начал стрелять.
Немец оказался солидным толстяком и никак не мог нырнуть под вагон за Денисенко. А тот тем временем пробрался на тормозную площадку. Прозвучал выстрел, и эсэсовец рухнул на снег бездыханным.
На выстрелы спешили из пассажирского вагона эсэсовцы. А за ними Паркета с Иванцовой и Крамером.
Когда оберштурмфюрер с эсэсовцами подбежали к убитому, откуда-то сверху и со стороны одна за другой полетели на них гранаты. Почти все фашисты были убиты. Оберштурмфюрер еще корчился от боли, и Паркета, склонившись над ним, заорал, обращаясь ко всем, кто бежал к месту события:
– Форверст! – и бросился под вагоны.
Ольга сотворила страдальческую гримасу на лице и громко сказала:
– Да, да, конечно, оберштурмфюрер!
Подбежавшим к ней обер-лейтенанту и другим немцам, она сообщила, что оберштурмфюрер попросил господина гауптштурмфюрера временно принять на себя командование охраной спецвагонов…
А Паркета, словно подтверждая ее слова, остервенело орал откуда-то из-под вагонов:
– Форвест! Форвест! – и стрелял в сторону других вагонов вместе с Денисенко, спрыгнувшим с какой-то платформы.
В погоне за мнимыми диверсантами
Но литерный состав пришлось немного задержать. Убитых эсэсовцев «шарфюрер» Рунге-Денисенко обыскал, извлек из их мундиров документы, после чего тела уложили на той самой платформе с трубами между пассажирским и одиннадцатью вагонами с заключенными.
Наконец состав заскрипел и медленно тронулся, покидая «партизанскую» станцию. Убиты были два эсэсовских офицера и четыре солдата. Еще двое были тяжело ранены. Спецкоманду СС, теперь состоящую всего из шести охранников, временно возглавил гауптштурмфюрер СД Ганс Ауге.
Прежде всего Паркета решил сменить двух охранников на площадке последнего вагона. Когда поезд опять остановился, Паркета и Денисенко повели двух солдат к последнему вагону. Но вскоре Андрей вернулся один и приказал Гейнцу Крамеру вместе с шарфюрером Рунге занять пост в хвосте поезда. Ефрейтор смутно догадывался, почему возникла такая необходимость, и безропотно пошел за ним.
Андрей вернулся опять в вагон и занялся изучением карты. Он долго рассматривал ее, а затем обратился к Ольге:
– Жаль… местность этого отрезка пути подробно не обозначена… Как считаешь, где лучше высаживать людей? До Дона или после?
Ольга, не задумываясь, ответила:
– Думаю, чем скорее, тем лучше. Обстоятельства, Андрей, могут измениться в любой момент…
Да, Иванцова была права. Телеграфное сообщение о случившемся, конечно, ушло далеко вперед и близок тот час, когда литерный состав прибудет на станцию, где его будет встречать уже усиленная спецкоманда охранников. Надо было спешить. К счастью, надвигалась ночь.
Поезд в который уже раз остановился. Впереди был разбомбленный состав. Гауптштурмфюрер приказал двум оставшимся в живых эсэсовцам сидеть в его купе и не спускать глаз с груза, предназначенного для генерала Кранбюлера. А сам вместе с Ольгой пошел вдоль состава. Они останавливались у каждого вагона и предупреждали:
– Товарищи! Будьте готовы к организованному побегу. Строго соблюдайте тишину!
Так они дошли до последнего вагона, где дежурили Денисенко и Крамер. Все вместе стали открывать тяжелые двери. Вагоны быстро опустели. Их тут же закрыли, скрутив на затворах проволоку.
Освобожденные благодарили своих спасителей и тихо уходили в ночь. Некоторым пленникам разведчики вручили оружие и форму эсэсовцев. Павел посоветовал идти вначале колонной под конвоем своих же переодетых людей.
Когда все вагоны были аккуратно закрыты, Гейнц и Денисенко вернулись на площадку последнего вагона. Вскоре в купе, ще сидели как ни в чем не бывало Ольга и Андрей, заглянул обер-лейтенант. Он сообщил, что поезд отправится в лучшем случае часа через два.
Гауптштурмфюрер выругался и тут же приказал двум эсэсовцам сменить караул.