Тайны Парижа

Террайль Понсон дю

– Господин виконт, я получил приказ уплатить вам по переводу, предъявляемому вами.

– Ах, это очень приятно, – пробормотал виконт, встревоженный такой торжественностью.

– Но я должен произвести уплату в три срока.

– Что такое? – переспросил виконт.

– Я готов, – флегматично продолжал банкир, – выдать вам десять тысяч франков.

И, видя, что виконт нахмурил брови, прибавил:

– Затем десять тысяч франков в день вашего отъезда из Бадена.

– Ага! Требуют,

чтобы я уехал.

– Этого желают, по крайней мере.

– А остальные десять тысяч франков?

– Они будут переданы вам на первой остановке. Виконт, казалось, задумался.

«Пообсудим-ка, – размышлял он. – С десятью тысячами франков я могу поиграть с четверть часа в trente-et-quarante. Если я этого не смогу, значит, мне по-прежнему не везет. В таком случае у меня останется еще двадцать тысяч франков, чтобы отправиться в Гамбург.

Виконт написал расписку, положил десять тысяч франков – все блестящими золотыми – в карман, раскланялся с банкиром и вышел.

Ровно в полдень он явился в игорную залу. Профессиональные игроки никогда не играют в рулетку: эта игра действует им на нервы, возбуждает их. Они заранее уверены, что нет шансов на выигрыш, и если кто-нибудь из них рискнет поставить луидор, то с единственной целью испробовать свое счастье, подобно тому, как ювелир пробует предложенный ему металл. Виконт прошел было мимо рокового стола, даже не повернув головы, и направился к столу с «trente-et-quarante», как вдруг услыхал, как какая-то старушка парижанка сказала:

– Сегодня хорошо играть в рулетку. За столом Дон-Кихот.

Дон-Кихот было прозвище, данное посетителями сухощавому, испитому крупье с длинным печальным лицом.

– Да, – подтвердил другой игрок, – даже русские, которые никогда не ставят на номера, и те пришли сюда из-за него. У Дон-Кихота такой равномерный взмах руки, что у него раза по три выходит один и тот же номер.

Эти слова заставили виконта переменить свое намерение. Он услыхал, что выкрикивают номер двадцать седьмой, и поставил на него.

Номер двадцать седьмой вышел снова, и крупье передал виконту, присевшему к столу, три тысячи пятьсот франков. С этой минуты несчастный игрок превратился в одного из тех людей, о которых вульгарно выражаются, что у них в кармане лежит веревка от. повешенного. Через час банк был сорван; вечером такая же судьба постигла «trente-et-quarante». На другой день вечером виконт де Р. подсчитывал свой громадный выигрыш в триста тринадцать тысяч франков. Цифра тринадцать показалась ему предзнаменованием.

– Ого! – сказал он. – Если завтра я буду играть, то, пожалуй, меня обчистят до нитки. Воздержимся лучше вовремя, уложим вещи и отправимся в Гамбург.

Виконт, приняв это мудрое решение в одиннадцать часов вечера, вернулся в гостиницу,

уложил золото в мешки и заказал почтовых лошадей.

В десять часов утра, то есть за час до того, когда минотавр раскрывал свою ненасытную пасть, виконт, закутанный в роскошный плащ, в сопровождении камердинера, завербованного из лакеев отеля, садился в карету. В ту минуту, как экипаж грузно двинулся вперед, какой-то человек, запыхавшись, подбежал к нему: это был честный банкир немец.

– Господин виконт, господин виконт, – кричал он, – вы уезжаете, не взяв своих денег.

– Это правда, – спохватился виконт, – я забыл о них. И он положил в карман десять тысяч франков, раскланялся с банкиром и крикнул кучеру:

– Вперед! Живо!

Через пятьдесят минут карета с виконтом де Р., у которого в кармане хранились триста двадцать три тысячи франков, остановилась в маленькой деревеньке Оос, расположенной по обеим сторонам дороги, которая тянется из края в край по Великому герцогству Баденскому, от Баля и швейцарской границы до университетского города Гейдельберг.

Почти в ту же минуту другая почтовая карета, приехавшая из Страсбурга, остановилась перед подъездом единственной гостиницы в Оосе; из кареты вышла молодая женщина, как раз в одно время с виконтом.

– Ба, да ведь это Фульмен! – воскликнул виконт.

– Ах, – произнесла молодая женщина, узнав игрока, – это вы, маленький виконт де Р.

– Здравствуйте, Фульмен!

– Здравствуйте, виконт!

Фульмен встречала виконта раз восемь или десять в кругу золотой молодежи, когда он проматывал последние крохи своего состояния. Виконт подошел к Фульмен и, галантно поцеловав ее руку, сказал:

– Куда это вы едете, моя милая?

– В Баден. А вы?

– А я из Бадена.

– А!.. Значит, проигрались?

– Напротив, выиграл. Разве вы не видите, какая у меня карета?

– Да, правда. Привет вам, милорд! Мы, стало быть, разбогатели?

– Да, малую толику, – скромно улыбнулся виконт.

– А… куда это вы едете?

– Хочу прокатиться по Рейну.

– Любезный виконт, – сказала Фульмен, видимо, взволнованная и встревоженная. – Вы едете из Бадена? Вы провели там несколько дней?

– Я прожил там с месяц.

– В таком случае вы можете сообщить мне кое-какие сведения.

– Пожалуйста, я к вашим услугам.

– Много ли в Бадене французов?

– Почти никого.

– Знакомы вы с ними?

– Да… со всеми… во-первых, там поселился граф д'Асти.

– А! – воскликнула, задрожав, Фульмен.

– Но я боюсь, что ему придется недолго там остаться;

– Разве он должен выехать?

– Да… на тот свет.

– Что такое? – переспросила Фульмен. – Граф умирает?