Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
Леди Корделия наклонила голову.
– Было бы действительно очень мило со стороны мисс Спидвелл проконсультировать нас по этому вопросу, но, боюсь, Амброуз, сейчас ее волнуют более насущные проблемы. Понимаешь, Стокера…
– Разыскивает полиция, считая, что он может помочь им в расследовании, – с негодованием закончил он. – Я знаю. Проклятые нахалы, простите за грубость, мисс Спидвелл.
– Ну что вы. Я совершенно согласна. Действительно нахалы. Но полиция будет разыскивать его до тех пор, пока не найдет. Они убеждены в том, что он замешан в убийстве барона.
– Вы нашли
Я открыла было рот, но не успела сказать и слова, как Стокер меня опередил.
– Ничего существенного, – коротко сказал он.
Она расстроенно прищелкнула языком.
– Как жаль… я очень надеялась, что вы там обнаружите что-то, что укажет на настоящего преступника или, по крайней мере, поможет понять мотив убийства.
Стокер ничего на это не ответил, а его светлость, если и удивился тому, что мы были в доме убитого, не стал ничего спрашивать.
– Ну что ж, – энергично сказала леди Корделия, – раз секрет вашего пребывания здесь раскрыт, можете теперь перенести свои вещи в гостевые комнаты в главном особняке. Там много свободного места.
Стокер протестующе поднял руку.
– Это очень мило с вашей стороны, миледи, но нам с мисс Спидвелл будет спокойнее оставаться здесь.
– Конечно, конечно, – благосклонно уступила она.
– Если позволит его светлость, – быстро вставила я.
Граф кивнул; его явно совершенно не интересовали все эти приземленные материи. Подробно обсудив со Стокером своего огромного слона, он откланялся и вернулся к себе в кабинет, а леди Корделия занялась домашними делами. Я повернулась к Стокеру:
– Почему ты так поступил?
– Что?
– Почему ты солгал леди Корделии о том, что мы нашли у барона в кабинете?
Он нахмурился.
– Пока об этом рано говорить. Мы сами еще не поняли, что к чему. Все, что мы пока обнаружили, – что ты дочь актрисы…
– Незаконнорожденная, – добавила я.
– Я как джентльмен не стал на это указывать, но да, к тому же незаконная. Мы знаем также, что барон каким-то образом играл роль посредника в этом союзе. Кроме того, нам известно, что твоя мать по какой-то причине умерла. Может быть, погибла от руки твоего отца, а может быть, и нет. Но после ее смерти ты осталась на попечении сестер Харботтл, которые были так напуганы, что поменяли тебе имя и постоянно переезжали с места на место.
Он в задумчивости потер лоб.
– А не думаешь ли ты, что они могли убить твою мать, чтобы оставить тебя себе?
Я прищурилась, придав лицу самое суровое выражение.
– Не будь дураком. Эти милые старые женщины… Да как ты мог подумать?! И вообще, я не верю, что знание барона о моем рождении могло стать мотивом для убийства. Ведь это все древняя история: все произошло четверть века назад.
– А убийство Макса – только что, – заметил он.
– Да, конечно. Но думать, что это грязное дело как-то связано с моим рождением, можно только с ужасной натяжкой. Ведь ты и сам это видишь.
– А как же твой дядя?
– А что мой дядя? – спросила я.
– Тебе не кажется хоть немного странным такое совпадение, что он выходит на сцену именно сейчас, когда Макс убит? Твое рождение должно быть как-то
– Должно? Какая опасная гипотеза, – сказала я. – Этому может быть с дюжину других, не менее правдоподобных объяснений.
Он повернулся и уставился на меня хитрым взглядом.
– А хочешь, мы об этом поспорим?
– Поспорим?
– Спорим, что существует связь между твоим рождением и смертью Макса, а еще я готов поспорить, что и твой дядя как-то в этом замешан.
– Отлично, – сказала я и протянула руку. – На гинею.
– Гинею?! Сжалься, я бедный человек, – вскричал он, постучав себя по карману.
– На гинею, – повторила я.
Он пожал мою руку с притворной любезностью.
– Хорошо, гинея. И когда выиграю, я хочу получить милую блестящую новенькую монету. Старую и тусклую не возьму.
– Стокер, они совершенно равноценны.
– Меня не интересует ее цена. Я повешу ее на цепочку от часов и буду с гордостью носить.
– С тобой даже у самого смиренного святого лопнет терпение, – сказала я ему. – Но ты – моя единственная надежда распутать этот странный клубок. Как думаешь, куда нам теперь нужно отправиться?
Он почесал в затылке.
– В кондитерскую.
– Чтобы что-то выяснить о том тминном зернышке, которое мы нашли у барона? Но ведь в кондитерской не продается тмин.
– Нет, в кондитерскую, потому что у меня закончились мятные леденцы, – сказал он, выворачивая карманы.
– Поздравляю. Не думала, что ты можешь удивить меня еще сильнее, Стокер, но ты продолжаешь поражать меня своими способностями в поглощении сладкого. Удивительно, что у тебя во рту есть хотя бы парочка зубов.
Он показал мне свои крепкие белые зубы и громко постучал ими друг о друга
– Молитвами святой Аполлонии.
Я взяла его под руку, осторожно, стараясь не потревожить своей раны.
– Ну что ж, идем. Леденцы так леденцы, но, когда мы их купим, будем держать военный совет и решим, что делать дальше.
Глава двадцать вторая
Стокер оказался большим знатоком сладостей. Помимо мятных леденцов он выбрал себе также круглые конфеты «бычий глаз», кислые карамельки и брусок мятной пастилы. Когда он распихивал их по карманам, у него было лицо самого счастливого человека в мире.
Не сговариваясь, мы повернули на юг, к реке, и после продолжительной прогулки добрались до набережной. День по-прежнему был прекрасным, и по волнам Темзы сновали прогулочные лодки, их паруса надувал легкий летний бриз.
– Здесь легко забыть о том, что совсем рядом шумит огромный город, – заметила я.
– Хм, – согласился Стокер; рот у него был явно склеен одной из тех ужасных сладостей, которые он только что купил.
Я обернулась, чтобы что-то ему сказать, но как раз в этот момент услышала шум быстро приближающихся шагов. Почувствовав опасность, Стокер схватил меня за руку, но было поздно. Они уже напали. Какая-то шайка разбойников явно решила нас похитить. Я лягалась, царапалась и сыпала проклятиями, когда мою голову запихивали в мешок. Не знаю, что делал Стокер, но я слышала звуки борьбы и слова, от которых у меня кровь стыла в жилах.