Тайные близнецы Братвы
Шрифт:
Ханна притягивает детей ближе, ее неповиновение мерцает, даже когда страх вспыхивает в ее глазах. — Ничего.
— Не лги мне. — Мой голос падает, становится опасно низким. В два шага я оказываюсь перед ней. Я хватаю ее за руку, разворачиваю к стене и прижимаю ее к ней. Моя рука запутывается в ее волосах, дергая ровно настолько, чтобы она вздрогнула. — Что. Ты. Сказала?
Ее дыхание становится прерывистым, а детские крики становятся громче, наполняя комнату паническими воплями. Лео сжимает руку Алисы, его маленькое лицо залито слезами. Я вижу его
— Я говорила им, что все будет хорошо! — выпаливает Ханна, ее голос надламывается. — Вот и все! Клянусь!
Ее слова повисают в воздухе, пока я изучаю ее, ища любой признак обмана. Моя хватка на мгновение крепнет, мой гнев все еще кипит, но затем я отпускаю ее. Она отшатывается назад, прижимая руку к голове, где мои пальцы запутались в ее волосах.
— Тебе повезло, что я тебе верю, — прошипел я. — Не заблуждайся, Ханна. Если ты кому-нибудь скажешь, что я был здесь, или если ты хотя бы подумаешь позвонить властям, я сделаю так, чтобы ты об этом пожалела.
Ее лицо бледнеет, но она быстро кивает, ее дрожащие руки покоятся на плечах детей. — Я не буду. Пожалуйста… просто оставьте их здесь. Со мной они в безопасности.
Я усмехаюсь, качая головой. — Они не в безопасности нигде, кроме как со мной. Собирай их вещи. Сейчас же.
Ханна колеблется, глядя на детей, которые все еще тихо плачут. Ее защитные инстинкты вспыхивают, и я вижу, как она размышляет, стоит ли бороться со мной дальше.
— Я сказал, собери их вещи, — мой голос пронзает напряжение, словно лезвие.
Она медленно кивает и идет к маленькому шкафу. Дети смотрят на нее, их лица полны страха и замешательства, и это заставляет мою грудь сжиматься так, как мне не нравится. Они слишком малы, чтобы понимать, что происходит, слишком невинны, чтобы оказаться в центре этого беспорядка. И все же мы здесь. Кьяра сделала это. Она держала их от меня, лгала мне и вынуждала меня сделать это.
Пока Ханна торопливо собирает их вещи, я смотрю на детей. Заплаканное лицо Алисы уткнулось в плечо брата, а Лео смотрит на меня широко раскрытыми и пытливыми голубыми глазами. Мое сердце тревожно стучит.
— Эй, — говорю я, приседая до их уровня. Мой голос смягчается, хотя усилие кажется чуждым. — Все будет хорошо. Обещаю.
Лео не отвечает, но его маленькая рука сжимает руку Алисы. Я не упускаю из виду, как он слегка отступает перед ней, словно защищая ее. Этот жест тянет что-то глубоко внутри меня. Защитник, как и я.
Ханна сует мне в руки небольшую дорожную сумку, выражение ее лица напряженное и настороженное. — Это все. Пожалуйста, не причиняй им вреда.
— Я не причиню вреда тому, что принадлежит мне, — категорически говорю я, закидывая сумку на плечо.
Ее губы раскрываются, словно она хочет спорить, но она захлопывает их, благоразумно оставаясь молчаливой. Я делаю детям знак следовать за мной, но они колеблются, цепляясь за ноги Ханны.
—
Ее заверения не успокаивают их страхи, но после долгой паузы Лео берет руку Алисы и делает шаг вперед. Я тянусь к ним, моя грудь снова сжимается, когда их маленькие руки скользят в мои.
Когда мы выходим на прохладный воздух Монтаны, вся тяжесть ситуации ложится на мои плечи. Они мои. Чего бы это ни стоило, я сохраню их в безопасности. От Кьяры. От мира. Даже от себя, если придется.
Воздух кажется тяжелым, когда я открываю дверцу машины и жестом приглашаю детей сесть. Алиса колеблется, ее крошечное тело дрожит, когда она цепляется за руку Лео. Он не двигается сразу, его большие голубые глаза мечутся между мной и темным салоном машины. Их страх осязаем, и он оседает в моей груди, как тяжесть, от которой я не могу избавиться.
— Садись, — говорю я, мой тон твердый, но не резкий. Я слегка приседаю, пытаясь казаться менее устрашающим. — Это просто поездка на машине.
Лео с трудом сглатывает, его челюсти сжимаются так, как это делают дети, когда они пытаются быть смелыми. Он медленно ведет Алису вперед, помогая ей забраться на заднее сиденье, прежде чем последовать за ней. Она тут же вжимается в угол, ее маленькое тело сворачивается, словно она пытается заставить себя исчезнуть. Лео остается рядом с ней, его рука защитно обхватывает ее.
Я пристегиваю их ремнями безопасности и осторожно закрываю дверь, затем перехожу на водительское сиденье и сажусь на него. Когда я запускаю двигатель, звук заставляет Алису вздрагивать. Тишина между нами удушающая, нарушаемая только их неровным дыханием. Я смотрю на них в зеркало заднего вида, их лица бледны и полны страха.
— Тебе не нужно бояться, — говорю я, стараясь говорить как можно спокойнее. Это кажется чуждым, пытаться кого-то успокоить. — Мы едем домой. В твой новый дом.
Они не отвечают. Алиса смотрит в окно, а Лео смотрит на меня круглыми глазами.
Я прочищаю горло, крепко сжимая руль. — Хочешь увидеть маму?
Выражение лица Лео меняется, слабый проблеск надежды мелькает на его лице. Он кивает, его хватка на руке Алисы становится крепче.
— Тогда будь хорошим, — говорю я просто. — Она тоже будет рада тебя видеть.
Алисса выдавливает улыбку, и ее маленькие плечи расслабляются. Они теплеют ко мне.
Дорога тянется перед нами, длинная и пустая. Я смотрю одним глазом в зеркало заднего вида, наблюдая за их отражением. Они такие маленькие, такие хрупкие, но в них что-то есть и это кажется нерушимым. Это в том, как они держатся друг за друга, невысказанная связь, которую ничто — даже я — не может разорвать.
Я сосредотачиваюсь на дороге, подавляя странную смесь эмоций, бурлящих в моей груди. Они мои. Моя кровь. Знают они это или нет, я защищу их. Даже если это означает держать их подальше от матери. Пока.