Тайные тропы

Брянцев Георгий

— И теперь? Когда добились окончательной победы?

— Пожалуй, и теперь... Я по натуре таков. Все анализирую, сопоставляю, сравниваю, делаю выводы, иногда, может быть, и ошибочные. Говорю подчас не то, что следует, потом ругаю себя за это, но остаюсь все тем же, каким был...

Когда уселись за стол и принялись за еду, в дверь, а потом в окно раздался стук. Рибар почему-то вздрогнул, и вилка выпала из его рук.

— Вот что сделала война, — сказал он, оправдываясь, — совсем нервы истрепались. — Он вышел.

Через полминуты

Рибар вернулся. Оказывается, какой-то парень ищет доктора Золотовича.

— Что-то не помню я такого, — сказал Рибар, вновь усаживаясь за стол.

Друзья поняли, что прибыл посыльный за ними, очень удивились, что он явился так скоро, а главное — не знали, чем объяснить свой уход. Андрей и Алим вопросительно посмотрели на Ожогина: «Как же быть?».

Примерно через полчаса, когда стрелка подошла к цифре пять, Никита Родионович вдруг спохватился.

— Опоздали... Заговорились... — сказал он и быстро поднялся.

— Куда? — удивился Рибар.

— Нам к пяти надо быть у своего командования, — объяснил Ожогин.

— Я вас буду ожидать, — сказал Рибар. — Вещи вы оставите?

— Да, конечно. Мы долго не задержимся, — заверил Ожогин.

Друзья покинули дом.

В конце квартала прохаживался человек. Увидев друзей, он повернулся и медленно пошел вперед. Отлично было заметно, что левая рука его лежала в белой повязке. Следуя за неизвестным, друзья достигли уже знакомою им особняка. У подъезда стояла автомашина. Едва они приблизились, дверца открылась и Боков пригласил их садиться.

Улицы еще были запружены толпами народа. Через главную площадь проехать не представлялось возможным.

— Придется сойти и добраться пешком, — сказал Боков. — Тут недалеко...

Когда вышли на центральный проспект, раздались крики «Живио!». Поднялась сутолока, вооруженные люди принялись поспешно расталкивать гуляющих.

— Тито! Тито! — пронеслось по толпе.

— Вот вы, кажется, и увидите кого хотели... Поднимитесь сюда, отсюда лучше видно, — и Боков взошел на крыльцо большого дома.

Ожогин, Грязнов и Ризаматов последовали его примеру. Окруженный со всех сторон охраной, шел небольшой, с загорелым, самоуверенным лицом, хорошо упитанный Тито. Он не отвечал на приветствия и крики и, казалось, не обращал на них внимания. Он о чем-то говорил с идущим с ним рядом человеком.

— Это Ранкович, — шепнул Боков.

«Тито и Ранкович. Вот они какие. Но почему такая большая охрана?» — подумал Никита Родионович.

Тито со своей свитой остановился, ожидая машину, которая медленно пробивалась через человеческий поток. Охрана сомкнулась вокруг маршала плотным кольцом в несколько рядов. Народ шумел, а он невозмутимо продолжал беседовать со своим спутником. И вот тут Никита Родионович вдруг увидел Марквардта. Того самого Марквардта, который был арестован и приговорен к смерти. Марквардт стоял недалеко от Тито и Ранковича, в числе личной охраны. Нет, тут нельзя было ошибиться: то же навсегда запомнившееся лицо, двойной

подбородок, бычья шея. Никита Родионович не верил глазам.

Андрей осторожно толкнул Никиту Родионовича локтем в бок.

— Ты что? — обернулся он.

Грязнов наклонился к уху Ожогина. Лицо его было необычно бледным.

— Вы видите, кто стоит слева от Тито, в форме полковника?

— Шш... — шикнул Никита Родионович, опасаясь, что Андрей назовет имя. — Вижу... Неужели он?

— Он, — твердо сказал Андрей, — я сразу узнал...

Обознаться они не могли. Это был, конечно, «покойный» Марквардт. «Мертвец» разговаривал, жестикулировал, курил.

— Вот это шарада... — тихо промолвил Ожогин.

— Да, головоломка, — согласился Андрей. — Творится что-то загадочное...»

В это время подошел большой «Паккард». Тито, Ранкович, Марквардт и с ними четвертый человек уселись в машину и исчезли за поворотом улицы.

— Пойдемте, — сказал Боков, — больше ничего интересного не будет.

Толпа редела, народ расходился. Солнце клонилось к западу. В угасающем дне стаями, с звонким щебетанием, носились, точно молнии, быстрые ласточки. Где-то на окраине зазвонили к вечерне.

Боков вошел в обыкновенный, мало чем отличающийся от других, дом, и все трое последовали за ним. По-комнате, выходящей окнами во двор, заложив руки в карманы, расхаживал человек в штатском. При появлении друзей он остановился и заговорил й Боковым по-английски.

Выслушав незнакомца, поручик предложил друзьям сесть и объявил, что они имеют честь видеть господина Клифтона, который знает их как «Юпитера», «Сатурна» и «Марса» и будет беседовать с ними.

Клифтон подошел к двери, повернул ключ, оставил его в замочной скважине, а потом, не садясь, заговорил быстро, отрывисто. Левая щека его заметно подергивалась. Окончив говорить, он заходил по комнате.

Боков перевел. Сводилось все к следующему: завтра утром Клифтон в этом же доме вручит всем троим официальные документы, подтверждающие их участие в народно-освободительной войне югославских партизан. Документы будут закреплены подписью авторитетного лица и печатью. Кроме этого, все трое получат по югославскому ордену и необходимую сумму советских денег, для того, чтобы не нуждаться в средствах первое время. После этого друзья должны отправиться к советскому коменданту и просить об отправке их в Советский Союз. Клифтон будет ожидать их в восемь утра.

В двухстах метрах от дома Рибара они увидят машину чехословацкой марки «Татру». В нее надо сесть, и она доставит их сюда.

— Я вас провожу, а то еще заблудитесь, — сказал Боков, когда Клифтон ушел и вывел друзей на улицу. — Теперь — до завтра.

 

С момента, как друзья сошли на югославскую землю, они еще не оставались одни. С ними был сопровождавший их офицер, затем Боков, потом Рибар, Клифтон, опять Боков. Они не имели возможности поделиться тем, что их волновало. А волновало многое...